Шестой дом: игра

Королевский дворец

Похоже, К'яра Ревердана ждали в королевском дворце - хотя скорее всего, обученные слуги просто умело создавали видимость. Его встретили практически на пороге и, узнав, кто он такой и зачем прибыл, тут же провели по парадной лестнице. Старший Ревердан имел возможность в полной мере полюбоваться знаменитыми статуями, магически собранными из тысяч осколков стекла. В любое другое время они могли бы выглядеть впечатляюще, но сейчас были тусклыми и не очень красивыми. Слуги оставили К'яра в простой комнате в синих тонах, где он должен был ожидать жрицу Сигхайи. И ему настойчиво намекнули, что не стоит покидать покои и просто так шататься по дворцу.

Во дворе королевского дворца
Николас Шантон

Пока в голове К'яра витали мысли о необходимости смерти наследного принца, пока жрецы омывали тело покойного короля в его склепе, предоставляя душе отправиться на свидание с Бездной или одним из богов, пока его венценосная королева-мать раздумывала о будущем Шестого Дома, а по Таркору поползли слухи о наличие у одного из видных семейств залежей ценных артефактов, Его Высочество Николас, будущий правитель всея Шестого Дома и третий этого имени занимался тем, что старательно не пропускал каждое утро - тренировкой во внутреннем дворе королевского дворца.
Небольшая площадка - ее называли просто Пятаком, - окруженная приземистой изгородью, с набитыми соломой чучелами по краю, была засыпана песком, который старательные слуги каждое утро расчищали для тренировок принца. После особенно мрачных дней Николаса, песок приходилось менять.
В последнее время песок меняли каждый день...

Левый сидел у входа на Пятак, положив на колени арбалет, и, лениво покусывая травинку во рту, обводил взглядом стены дворца, окружавшие двор и Пятак. На каждом этаже стояло хотя бы по одному охраннику, и Левый вычислял взглядом патрулирующих стражей, дабы удостовериться, что опасности в виде излишне меткого стрелка не предвидится.
Правый стоял поодаль, в тени навеса, располагавшегося над входом в подсобные помещения. Он был облачен в доспех, стоял, сложив руки на груди, но его, казалось бы, расслабленная поза была излишне обманчивой - мало того, что Правый контролировал черный ход, откуда мог выскочить подосланный и отчаянный убийца, так он еще находился ближе всех к проходу, ведущему во внешний двор. А, значит, был бы первым, увидевшим опасность оттуда.
Оба телохранителя прекрасно знали, что им нужно делать в случае опасности: закричи Правый, и Левый через одно биение сердца бы уже утаскивал принца через дальнее и неприметное окно нижнего этажа, а закричи Левый, и Правый бы сшиб Николаса, прикрыв собой.
Кое-кто из слуг шептался, что телохранители принца были излишне напряженными, подозрительными, скорыми на расправу над теми, кто отбрасывал лишь тень опасности.
Но никто не мог с точностью утверждать, что со смертью главы Реверданов испарились и желания обезглавить королевскую семью, расчистив дорогу кому-то - по мнению заговорщиков - более подходящему.

И первым, кто это понимал, был сам Николас Шантон.
Он сошелся с Грюнтом, скрестил мечи, напряг мускулы, бугрящиеся на обнаженном и потном теле, сумел отшвырнуть от себя далеко не маленького партнера по бою. Грюнт - черноволосый, бородатый, заросший волосами, как диковинные звери с картинок, похожие на людей, - покатился по песку, кувыркнулся через голову и вскочил на ноги.
Валуа напал с боку, попытался достать принца низким, точным ударом по ногам, но Шантон перепрыгнул через удар, развернулся и впечатал подошву своего сапога в обнаженную грудь светловолосого - цвета соломы - Валуа, тот поперхнулся и упал на спину. Быстрый, как ртуть Йорик, прикрыл партнера, ударил клювцом сверху, один раз, второй, попытался ткнуть Николаса мечом в бок, но все удары лишь родили жалобный стальной звон, когда принц парировал все три попытки Йорика.
Он пропустил очередной удар клювцом над головой, сшиб Йорика с ног весом своего собственного тела, врезавшись и повалив партнера на песок, перекатился через него, вскочил, парировал удар Грюнта. Их мечи разошлись высоко вверх, но принц был первым, сумевшим последовать своей инерции, развернуться вокруг своей оси и полоснуть противника по боку, посылая Грюнта на землю по спирали. Упав, черноволосый, уткнулся в песок лицом, стиснув зубы от боли - будь мечи заточенными, Грюнта собирали бы по половинкам.
Валуа успел подняться, но не успел сообразить, что Николас выберет его для удара. Клинок с гулом спикировал сверху, заскрежетал по вскинувшемуся в защитной позиции мечу светловолосого, а в следующее мгновение колено Валуа взорвалось острой, пронзительной болью от удара носком сапога. Юноша припал на одно колено, сумел парировать еще один удар принца, но следующий попросту проломил защиту Валуа, и меч наследника ударил противника по лицу, лишь в последний момент развернувшись плашмя.
Кровь брызнула из разбитого носа, и Валуа повалился на спину, слепо глядя в небо с поднимающимся в зенит солнцем.
- Прекрасный удар, Ваше Высочество, - Йорик примирительно выпустил оружие из рук, подняв обе вверх в знак прекращения боя.
А потом получил резкий удар ногой в живот, и тренировочный меч принца ударил Йорика по спину, сшибая последнего противника с ног.
- Бой закончится лишь тогда, когда все враги будут побеждены, - схватив Йорика за волосы и притянув вверх, произнес принц тихо, но отчетливо.
- Да, Ваше Высочество... - прохрипел Йорик. Мужчина морщился, пытаясь заглушить боль в спине, но прекрасно знал, что перечить королевскому отпрыску было по меньшей мере глупо.
Николас выпустил волосы противника из своей хватки, отбросил меч в сторону, взял полотенце у подбежавшего слуги, не глядя отбросил и принял чашу вина.
Роберт Делакруа, лекарь при королевской страже, осматривал лицо Валуа - юноша успел потерять сознание от перенапряжения и удара, - рядом находился Йорик, мотавший головой. Лишь Грюнт успел подняться и, заметно прикусив нижнюю губу, двигаться по кругу Пятака, разминая ушибленный бок.

Бой закончится лишь тогда, когда все враги будут побеждены... Николас вновь отхлебнул вина, оттер пот тыльной стороной ладони, прищурившись наблюдая за действиями Роберта. Чистейшей воды правда - кто сказал, что со смертью лорда Ревердана бой закончился? Кто сказал, что один лишь отец семейства строил свои планы, не посвятив кровь от крови своей - своих детей? Кто сказал, что мать, Ее Величество Тэа Шантон, открыто признающая Николаса и Алестуса неизбежным злом, не покарала своего союзника, дабы замести следы?.. Нет, это было бы слишком глупо, слишком явно, слишком... не в ее духе. Но почему же она тогда так рьяно сходится с этой северной шлюхой, с этой мерзкой жрицей Сигхайи? Чтобы читать памфлеты перед сном или толковать значение звезд на предстоящий день?! Ради этого нужно было выделять этой сигхайской шлюхе отдельную комнату в самом королевском дворце?!

Николас пил вино, следя, как возвращается в сознание Валуа, как Делакруа осматривает ушиб Йорика. Правый поменял расположение рук. Левый жевал травинку.

И вчерашняя смерть не была случайностью. Это была демонстрация - демонстрация силы и его полного неведения, его, Николаса Шантона, о личностях, стоящих за смертью отца и Эстеллара. "Смотри, мальчик. Ты хоронишь своего родителя, успокоенный тем, что голова змеи заговорщиков отрублена и помещена в землю? Ты ничего не знаешь. И тебя не спасут ни Правый, ни Левый, ни целый отряд отборных таркорских воинов!"
Николас сжал чашу, сплюнул набившийся в рот песок.
Эстеллар должен был умереть именно тогда, подле склепа, на похоронах Его Величества Алестуса.
Почему же тогда лорд Леорон так поторопился исчезнуть с места смерти Виктора? Почему Леоронам вообще могло потребоваться идти против королевской земли, которой они обязаны своим статусом?
"Но не это ли и является главным стимулом, Николас? Когда твой противник наносит удар оттуда, откуда ты не ожидаешь. Как Валуа, ты не готов к атаке, ты спокоен, ты не смотришь в эту сторону. А, если и смотришь, то не видишь, не предаешь значения..."
- Прости за удар, Грегори, - Николас передал чашу слуге, кивнул Валуа, который лишь улыбнулся в ответ.
- Я почту это за урок, Ваше Высочество.
- Лучше выучи этот урок, меня раздражает каждый пропущенный тобою удар. Грюнт, - черноволосый хрустнул позвонками шеи, вперил взгляд в принца, - попроси конюхов помыть Алестуса. Я думаю, после полудня, он мне потребуется.
Мать не знала, как принц назвал своего скакуна. Или знала - но не подавала виду. Как она не подавала виду относительно многих иных вещей.
- Отправляемся на охоту, милорд? - Левый уже не сидел на ограде, сплюнул травинку.
- В город, - Шантон позволил слуге надеть на него белую рубаху и зеленый бархатный плащ. - Его Величество умер. Пора Его будущему Величеству начинать править своим Домом.

Поместье Эстелларов в Таркоре
Вернер Эстеллар

Это была ужасная ночь. Тело Вернера разрывало от мучительного приступа болезни, душу - от невыносимого горя. В полутьме спальни взгляд то и дело натыкался на черепа, окружавшие юношу с детства по настоянию матери: она верила, что присутствие костей в доме отгоняет смерть. Правда, ее это не спасло.
И вот сейчас Вернеру казалось, что бледные кости глумятся над ним. Они защитили его от смерти, поэтому она забрала Виктора. Младший Эсталлар закрыл глаза, но даже сквозь веки чувствовал издевательский взгляд десятка пустых глазниц. Ему хотелось встать, расшвырять черепа по комнате, сорвать со стен и косяков, но он не стал этого делать. Вместо этого он вспомнил, как в детстве маленький Виктор приносил куриные кости с обеда и прятал под его подушку. И как ворчала старая нянька Элла, когда находила их. Но не выбрасывала, а тщательно мыла и складывала в полотняный мешочек возле его изголовья. Сейчас кости частью рассыпались в труху, ткань поистрепалась, но мешочек все также лежал в прикроватной тумбе Вернера.
Элла умерла давно, в один год с матерью, но воспоминания о ней не вызывали такой мучительной боли. Они с Виктором любили старуху, ее мягкие прохладые руки, ее лицо, похожее на сморщенное яблоко, ее негромкий тягучий голос. А потом она ушла, тихо, почти незаметно. Совсем не так, как ушел брат.
Вернер застонал сквозь зубы: мысль о смерти Виктора была невыносима. Самый близкий, нет, единственный близкий его человек просто умер, нелепо упал и скончался, будто подбитая камнем птица. И теперь Вернер остался один. А еще — и эта новая мысль пронзила его до кончиков пальцев — он остался единственным сыном Эстелларов. А это значит, что он теперь наследник; а это значит, что отец... Нет-нет-нет-нет, к черту отца с его бесконечным недовольством и безукоризненной аккуратностью, наследник - это только его, Конрада Эстеллара, проблема, а Вернеру все эти счета и торгашеские радости не нужны. В конце-концов, мачеха сможет родить отцу достойного наследника. О том, как передать право на наследование младшему, юноша думать не стал.
Мысли его снова и снова возвращались к тому роковому мигу на кладбище. Как это могло случиться? И что вообще там произошло? Отец решил, что это был яд, Вернер слышал, как он раздавал приказания слугам. Это был самый очевидный вариант. Тем более, от яда же скончался и король. А если это не так? Если произошло что-то, о чем отец никогда не догадается? Что, если это не яд? Что, если виновного в смерти Виктора не смогут найти? Об этом думать было почти также невыносимо, как и о смерти брата. Но что он, Вернер Эстеллар, сможет сделать? Он не врач и не жрец. Разве что...

Перед рассветом Вернер вышел из своего флигеля. Между каштанами стелился туман, было пасмурно и зябко. Со всей возможной скоростью юный Эстеллар пересек парк. Хотя идти было недалеко, он запыхался не дойдя даже до главного дома. Впервые за все время юноша пожалел, что не носит трость: возможно, опираясь на нее, ему бы было легче идти. С другой стороны, не стал бы вес трости только сковывать его? Этот вопрос следовало обдумать, но в другой раз.
Слуги уже поднялись. Иногда Вернеру казалось, что они вообще не спят. Вышколенные отцом, они лишь молчаливо кланялись младшему Эстеллару. Это было хорошо, лишняя задержка была бы ни к чему. Путь его лежал в библиотеку. Там, среди прочих редкостей и диковинок, была вещь, которая могла подсказать ему, каким образом был убит (а в том, что Виктор был убит, Вернер не сомневался) его брат.

Уловитель магии. Эта чудесная вещица находилась в семье Эстелларов уже давно. С виду ничего примечательного, просто небольшой круглый маятник. Но стоило провести им рядом с вещью, на которую воздействовали магией — и он начинал сиять. И чем сильнее была использованная магия, тем ярче было свечение маятника. Вернер стиснул прохладный кругляшок в ладони и вспомнил, как маленький Виктор заставлял его колдовать над различными вещами, а потом с хохотом размахивал рядом с ними маятником, а сложнейший прибор мигал и выделывал вензеля, словно пьяный светляк. Это были дни безмятежности, когда мать еще была жива, когда магический дар только проснулся в Вернере, когда казалось, что мир это прекрасное, щедрое и доброе место. А теперь Вернер Эстеллар шел в одиночестве по полутемным коридорам отцовского особняка в комнату мертвого брата, чтобы испытать уловитель магии на едва успевшем остыть теле.

Виктор лежал на свой кровати. Слуги омыли его, одели в лучшие одежды, акуратно расчесали волосы. Казалось, он просто спит. Вернеру даже почудилось, как двинулась грудь брата, и он едва не кинулся через всю комнату к изголовью. Но, конечно, это лишь сквозняк трепал пламя свечей. Вернер приближался к телу брата, а в его сердце закипали чувства. Такой душевной боли он не испытывал даже когда умерла мать. Усилием воли юноша подавил рвавшиеся из груди рыдания. Скорбеть он будет потом. Сейчас главное — подтвердить или опровергнуть гипотезу о том, что Виктора убили при помощи магии.
И лорд Шестого дома Вернер Эстеллар опустился на колени у ложа брата и медленно провел маятником вдоль тела: от ступней к голове...

Поместье Эстелларов

Маятник казался безжизненным - сложно поверить, что в этой маленькой вещичке может быть хоть какая-то сила. Таким же он оставался и в то время, когда Вернер проводил им над безжизненным телом брата. Но на уровне груди уловитель магии едва заметно дернулся и вспыхнул - но тут же снова превратился в безжизненную вещицу. Как будто он почуял какую-то магию, какой-то оттенок магии, но скорее отголосок, нечеткий и невнятный.
Такая же короткая вспышка повторилась, когда Вернер еще раз провел маятником над телом Виктора: уловитель магии показывал то же самое.

---

Королевский дворец
Тэа Шантон

Крепкий долгий сон давно оставил Тэа, хотя она и надеялась, что не навсегда. Поэтому королева проснулась чуть ли не с рассветом, но еще долго не желала покидать постель и признавать, что новый день все-таки начался. Во время завтрака, накрытого в ее покоях, королева большую часть времени просидела в задумчивости, рассеянно поглаживая толстого мурчащего кота, уже давно поселившегося в ее комнатах.

Между черным и черным платьем пришлось выбрать, конечно же, черное. К счастью, он шел Тэа, так что особого дискомфорта она не ощущала. Ткань охватила ее тело и руки, плотно прильнула к горлу. Только тяжелые юбки ниспадали до самого пола.

Усевшись перед зеркалом, Тэа равнодушно смотрела на собственное отражение, пока молоденькая служанка Мими заплетала и укладывала ее волосы. Раньше Мими работала на кухне и не мечтала о том, что однажды станет прислуживать самой королеве. Но приказ Тэа был однозначен: она хотела не фрейлину, а обычную девушку с кухни, самую смышленую и болтливую. Тогда ей прислали Мими. И хотя девушка никогда не появлялась на людях, она осталась навсегда благодарна королеве за то, что та забрала ее с кухни. И выказывала благодарность единственным способом, которым владела в совершенстве - пересказывала сплетни.

- Ваш сын занимается на Пятаке, - щебетала Мими. - Как всегда, всех рубит! Лорд Ревердан прибыл во дворец, чтобы встретиться с Зурой.
- О чем говорят слуги?
- О, главная новость - это вчерашняя смерть, конечно же. Плохой знак, очень! Свалиться замертво на кладбище, где это видано! Говорят, теперь его дух вечно останется беспокойным среди склепов.
- Пусть заходит в гости к моему мужу, - равнодушно сказала Тэа. - А что другие новости?
- Ничего особенного. Вы... вы уверены, что вчерашние демоны не доберутся до дворца?
Наконец-то Тэа Шантон улыбнулась, хотя улыбка вышла холодной.
- От чего бы не умер Виктор Эстеллар, это уж точно были не демоны.

Королевский дворец
Гвидо Леорон, Тэа Шантон

В последние годы Гвидо редко бывал в королевском дворце. Впрочем, сюда он никогда и не стремился. Младший Леорон путешествовал с караванами, открывал для себя новые земли, работал на благо семьи. Но время шло, ситуация менялась. Теперь он был нужен семье в Таркоре, но не как опытный караванщик, а как политик. Поэтому, обсудив с Гаэтано, они решили, что во дворец правильно будет отправиться именно ему.
Дворец впечатлял, но во всем этом великолепии Гвидо чувствовал себя неуютно.
«Придется привыкать, Гвидо, придется. Иначе какая от тебя польза?»
- Ожидайте. Ее Величество скоро примет вас, - напыщенно произнес высокий камердинер.
Гвидо кивнул и привалился плечом к стене.
Королева заставила себя ждать, но не слишком долго. Пожалуй, ровно столько, чтобы напомнить Гвидо, кто здесь главный. Она вошла не торопясь, в строгом черном платье, плотно охватывающим ее тело и ниспадающим тяжелыми пышными юбками. В отличие от похорон, сегодня Тэа Шантон не надела вуали. Так что Гвидо мог видеть ее спокойное бледное лицо, не выражавшее никаких эмоций.
Королевским жестом она протянула Гвидо руку:
- Добрый день, лорд Леорон.
Гвидо замешкался, насколько мог замешкаться непривычный к церемониям дворянин, который ни в коем случае не хотел показаться невежливым.
- Мое почтение, Ваше Величество, - Гвидо склонился на одно колено и прильнул губами к руке. Выждав необходимое время, он встал, - Прекрасно выглядите, Ваше Величество.
Тэа кивнула, не сочтя нужным ответить на дежурную любезность. Она показала в сторону низкого столика, на котором уже стоял графин с вином.
- Прошу вас, угощайтесь. И давайте сразу приступим к делу. Вы хотели меня видеть?
Сама королева вина явна не хотела и просто присела в кресло у стола.
Гвидо наполнил бокал, из вежливости пригубил и отставил в сторону:
- Да, Ваше Величество, - Гвидо покрутил перстень на безымянном пальце и продолжил, - Моя семья всегда была лояльна королевскому роду, вы знаете это. Однако сейчас наступили тяжелые времена и вы имеете право сомневаться в каждом. Поэтому от лица всех Леоронов я хотел бы вновь заверить Ваше Величество, что мы как и раньше всецело поддерживаем престол.
- Я была бы крайне удивлена, будь это не так. Почему же здесь сидите вы, а не ваш брат, глава рода?
- К сожалению, брат болен - мигрень. Он передавал свои искренние извинения, - выдал Гвидо заготовленную легенду, в поддержание которой Гаэтано не будет появляться на людях три дня. И тут же сменил тему, ступив на опасную тропу, - Его Высочество Николас скоро станет королем. Уверен, из него получится достойный монарх…. Однако вынесет ли он бремя власти сейчас? Реверданы притихли, но кто знает, какие мысли обуревают К’яра? Эстеллары могущественны и несмотря на все свои заверения, не смогут, да и не захотят остаться в стороне от большой политики. Особенно после гибели Виктора.
Королева пожала плечами:
- Гибель Виктора прибавила забот Эстелларам и никому больше. Если, конечно, не выяснится, что Виктор был убит. А Николасу придется справиться... с бременем власти.
При последних словах Тэа едва заметно нахмурилась, как будто не считала уместным употреблять слово "власть" в одном предложении с именем сына. Она снова внимательно посмотрела на собеседника.
- Меня больше волнует другое, лорд Леорон. Говорят, ваши склады ломятся от артефактов, привезенных из Седьмого дома.
- Ваше Величество, я бы не стал утверждать, что склады ломятся, но действительно, в этот раз нам удалось заключить несколько неплохих сделок, - скромно ответил Гвидо.
- И что вы намереваетесь делать с этим богатством? Ждать, пока налетят стервятники?
- Сбывать – как обычно. А зачем спешить, взрывать рынок? Место есть. Охрана у нас лучшая. А на самые лакомые кусочки подождем хороших покупателей, - Гвидо улыбнулся, - Ваше Величество, если короне что-то нужно, мы готовы уступить по приемлемой цене.
- Разумеется, корона хотела бы первой ознакомиться с вашими артефактами, когда все они будут оценены магами. Вы ведь проводите оценку? Короне нужно знать, что она приобретает.
- Оценка займет какое-то время. И полный перечень с описанием мы получим нескоро, - Гвидо задумался, - Однако зачем нам ждать полного списка? Вы можете уже сейчас сказать, что вас интересует больше всего. А в остальном – положиться на мой вкус. Сведения о самых любопытных артефактах вы будете получать из первых рук.
- Тогда я подожду ваших сведений. И предпочту сама решать, что из этого мне нужно, полагаясь на свой собственный "вкус", - в голосе королевы послышался металл. - Надеюсь, это произойдет скоро.
- Как пожелаете, Ваше Величество, - покладисто склонил голову Леорон.
Тэа поднялась со своего места, показывая, что аудиенция окончена.
- Буду ждать вестей от вас, лорд Леорон.
И она проследовала к выходу, шелестя своим траурным платьем.

Поместье Эстелларов
Конрад Эстеллар

Конрад даже не пытался уснуть. Он провел в комнате сына почти всю ночь, и вышел только под утро. Тело и разум, как у матерого зверя, привыкшего чувствовать дрожание каждой веточки в своем лесу, чувствовали словно неизвестную угрозу. Сердце - не желало принимать смерть старшего сына. И только железная воля требовала в первую очередь разобраться, и определить источник беды. В первую очередь, Конрад ожидал ответа лекарей, и как можно скорее. Когда начал заниматься рассвет, глава семейства подошёл к окну, потер виски. Вызвал слугу, и наказал, как поднимется солнце, известить Вернера, что отец желает его видеть. Следовало не позволить младшему дать слабину, или совершить какой-нибудь необдуманный непредсказуемый юношеский поступок. Конрад знал, что Вернер любил старшего брата. И, пожалуй, он, как никто иной, мог бы знать что-либо такое, что Виктор никому более не доверил бы.

Совместный пост с Имаго

Улицы Таркора
Гвидо Леорон, Изабель Леорон

Небольшая скромная карета медленно ехала по улицам Таркора. Редкие прохожие бросали на нее равнодушные взгляды и торопились по своим делам. Изабель не хотела лишнего внимания и выбрала неприметную карету для своей поездки по городу. К тому же, в одиночестве легче было сосредоточиться особенно, когда мысли лезли одна на другую и толкались в голове в совершенном хаосе. Девушка несколько раз глубоко выдохнула и прикрыла глаза.
Она едва помнила окончание вчерашней церемонии и неожиданную смерть Виктора Эстеллара. В памяти остались разрозненные образы, да и те в зыбком тумане. Рука мужа, который помешал броситься к Эстелларам. Лязг оружия. Хлесткий крик Его Высочества. Гвидо, покидающий церемонию. Она не могла поверить в неожиданную смерть Виктора как и в то, что она случайна. Но кому это было нужно, девушка не имела представления. Специально ли был выбран момент церемонии или так совпало? Изабель подумала, что хуже всего сейчас его брату, который, как ей казалось, был привязан к Виктору. Вчера из Вернера словно ушла вся жизнь, его взгляд, полный боли, Изабель запомнила очень хорошо. Слишком много смертей в последнее время, случайные они или нет. Видимо, стоило привыкать жить с чувством тревоги и нависшей, как грозовые тучи, опасности.
Карета остановилась перед домом Реверданов. Изабель нужен был совет мага, и девушка решила обратиться к К’яру. Она оперлась о руку слуги и на мгновение задержалась перед тем, как подняться на крыльцо. Холодный воздух ранней весны бодрил и обманчиво обещал новую жизнь. Девушка поправила шляпку с тонкой вуалью, прикрывающей лицо, и сжала в руках замшевый мешочек, будто боясь обронить его. Она позвонила в колокольчик. Ждать пришлось недолго, впрочем, вся поездка оказалась напрасной. К’яра Ревердана не было дома. Изабель не стала оставлять записку, рассудив, что лучше будет написать заранее письмо с просьбой о визите. В любом случае, магу из аристократической семьи девушка испытывала большее доверие, нежели к незнакомцу в какой-нибудь лавке.
Стоило вернуться домой и обдумать еще раз, что делать дальше. Когда она уже хотела сесть в карету, к ней подошла ее служанка Лея.
- Госпожа, есть новости.
- Садись, поговорим по дороге, я не хочу привлекать лишнее внимание.
В карете Изабель поплотнее закуталась в теплую меховую накидку и слегка рассеянно слушала болтовню Леи.
- Все только и говорят о похоронах короля, смерти молодого Виктора и шепчутся об артефактах.
- Об артефактах? – встрепенулась Изабель, отрываясь от вида города за маленьким окном кареты.
- Разве вы еще не слышали о магических артефактах на ваших складах? – удивилась девушка, умелыми движениями поправляя слегка выбившуюся прическу. Лея была идеалисткой во всем, чем порой утомляла, но при этом умела узнавать иногда очень полезную, а иногда просто интересную информацию.
- Конечно, Гвидо об этом говорил. Но при чем тут весь город? – Изабель нахмурилась. Ей с самого начала не нравились новости о том, что их склады ломятся от магических артефактов.
- Слухи разносятся слишком быстро, госпожа. Думаю, скоро каждая собака будет знать об этом. Вы же знаете, что всем интересны новости. А тут столько событий. Многие крутят ими, как хотят, как будто пытаясь мозаику сложить. И от этого слухи обрастают новыми подробностями и деталями.
- Этого еще не хватало! – Изабель устало откинулась на подушки, размышляя над новостями. Лея умолкла, видя, что госпожа погрузилась в размышления.
- Смотрите! А вот и господин Гвидо! – внезапно воскликнула Лея. Изабель тут же выглянула в окно, чтобы увидеть, как мужчина едет чуть вдалеке верхом. Эмоции всколыхнулись волной, пробудив внутри бурю.
- Прикажи догнать его.
Лея повернулась к кучеру и передала просьбу Изабель. Через пару мгновений карета поравнялась со всадником.
- Лея, встретимся дома.
Девушка слегка качнула головой и быстро вышла из кареты. Изабель приоткрыла дверь со стороны всадника и окликнула его.
- Гвидо!
Хотя под вуалью и не было видно, ее лицо было суровым и слегка напряженным. Она знала, что ей предстоял непростой разговор.
Гвидо был занят мыслями о прошедшей встрече, поэтому отреагировал не сразу. Повернувшись, он с удивлением узнал Изабель.
- Не ожидал тебя здесь увидеть, - Леорон демонстративно окинул глазами скромную карету, - Путешествуешь инкогнито?

Изабель сделала вид, что не заметила его взгляда.
- Не хочу привлекать излишнее внимание. Кстати, о привлечении внимания. Ты не присоединишься ко мне? Я бы хотела с тобой кое-что обсудить.
Девушка приглашающе открыла дверь кареты.
Гвидо пожал плечами, спешился, и, кинув поводья вознице, забрался внутрь кареты:
- О чем ты хотела поговорить?
Изабель переплела пальцы, чтобы скрыть волнение, и произнесла ровным голосом.
- О том, о чем весь город судачит, как оказалось. Скажи, пожалуйста, каким образом сегодня уже каждый житель Таркора знает о магических артефактах на наших складах? Это такой оригинальный ход, чтобы скорее сбыть артефакты?
- А как ты собираешься продавать товар, если люди не будут о нем знать? – Гвидо искренне пожал плечами, - Нам нужны любые покупатели: и на одну самую завалящую вещичку, и на партию мощных артефактов. Мы не можем позволить себе хранить товар годами. Поэтому – пусть говорят, пусть копят.
- И тебя не волнует, что, с другой стороны это может быть угрозой для нас? - в голосе Изабель прорезалось раздражение, но она тут же взяла себя в руки. В конце концов, надо же уметь сдерживаться. Ей хотелось донести до Гвидо, что ее так волнует.
- Мало того, что неизвестно какие магические артефакты в изобилии лежат на складах, так наверняка найдутся те, кто захочет ими поживиться. Я понимаю, что у нас надежная охрана, но всегда можно найти щель, чтобы пролезть. Сколько еще времени уйдет на их оценку... Но больше всего меня беспокоит, как другие семьи отнесутся к такому. Гвидо, в городе и так творится, бездна знает что, сейчас никому не нужно пристальное внимание и новые подозрения. А теперь, боюсь, и нам стоит этого опасаться.
Изабель слегка откинулась назад в ожидании ответа.
Гвидо тяжело вздохнул и терпеливо принялся объяснять:
- Все заинтересованные лица знали, что мы сорвали куш еще до того, как товар пришел в город. Слухи могут привлечь только мелочь, для которых нападение на наш склад будет равносильно самоубийству. Что же касается других семей, то текущий хаос нам только на руку. Неизвестно, что убило щенка Эстеллара, а неизвестность рождает страх и желание получить защиту, - Гвидо доверительно наклонился вперед, - Я тоже боюсь. Но разница между мной и дворянином другой семьи в том, что я на этом заработаю.
Изабель совершенно не ожидала такого ответа, опасаясь вспышки или упреков, хотя Гвидо слишком часто удивлял ее, пора бы уже было привыкнуть. Впервые за несколько последних дней ей захотелось поделиться переживаниями. Она подняла вуаль и тоже чуть наклонилась вперед, заглядывая в глаза Гвидо. В карету проникало мало света, и было трудно разглядеть выражение лица мужчины.
- Мне правда страшно. Я не понимаю, что происходит, только постоянное чувство тревоги и беды. Твои слова звучат успокаивающе, но так ли все на самом деле? Никто не ожидал смерти Виктора, но это случилось. Кто знает, что еще может произойти. Не лучше ли было постараться оставить все в секрете и приказать слугам не болтать об этом на каждом углу?
- Никто не знает, что произойдет завтра. И только будущее покажет, оказался я прав или нет, - Гвидо хищно ухмыльнулся, - А отсиживаться в норе - не в характере Леоронов. На этом позволю себе откланяться. У меня свидание.
И уже выйдя из кареты, Гвидо сказал на прощание:
- Ты права в одном – сейчас опасно. Поэтому не стоит разъезжать по городу без охраны, пусть и в такой карете.
Гвидо был совершенно прав. Но и отсиживаться за спинами мужчин Изабель тоже не собиралась. Она приказала вознице быстрее доехать до дома, погрузившись в мысли о том, что ей предстояло сделать.

Вечер первого дня
Поместье семьи Каванар
Доминик Каванар

Первым делом выйдя с кладбища Доминик стянул и бросил на какую- то кучу мусора свои дорогие кожаные перчатки. Что это за болезнь сразила наследника Эстелларов мужчина смутно догадывался. Он уже встречался с ней на пиратском судне и ни черта хорошего это не сулило. Судно за неделю стало судном мертвецов… Сколько потребуется времени, чтобы город Таркор стал городом мертвецов? Месяц? Чуть больше?..
Всю дорогу домой он молчал, нахмурившись и смотря сквозь не зашторенное окно кареты на темные улицы, впрочем не особо осознавая что там происходит. Он замерз и теперь тело приходило в себя, отзываясь навязчивой болью и покалыванием в кончиках пальцев рук и ног, но мысли вернуть плащ у мужчины даже не возникло. Какие бы у них не были отношения с сестрой, она была единственным дорогим ему человеком в этом мире и он не хотел чтобы с ней что-нибудь случилось, особенно сейчас, когда по городу ползут разные слухи и положение монаршей династии шатко.
По приезду домой Доминик распорядился об ужине, который велел подать через час в малой гостиной и прошел в свою комнату. Этот час мужчина провел бездельничая и слегка сожалея, что не в меру строптивая сестрица выгнала Сибил утром. Он был бы не прочь увидеть её сейчас и… Мужчина резко поднялся с кровати и велел Томасу принести смену одежды, а эту отправить в чистку, так же как и все сегодняшние вещи Беатрис. После чего переоделся в простые шерстяные брюки и рубашку и спустился в гостиную, где слуги накрывали на стол. Он махнул им не отвлекаться и, взяв наполненный подогретым вином бокал, сел в кресло у камина.
Малая гостиная была не самой парадной комнатой в доме, но гораздо уютнее залов, что предназначались для приема гостей, чтобы показать все величие семьи и пустить пыль в глаза знати. Стены обшиты светлым деревом и гобеленами с растительным узором, над камином развешано оружие и в центре щит с гербом дома, но который сейчас смотрел Доминик, ожидая сестру.
Несколько окон выходят в сад, так что летом в комнате всегда прохладно и немного сумрачно. Сейчас же на каминной полке и столе в избытке горящих свечей, что отбрасывают причудливые тени по стенам.
Резной деревянный потолок, который он так любил рассматривать в детстве, изобилует сценами из классических произведений и мифов. И даже сейчас Доминик с улыбкой может рассказать сам себе не одну невероятную историю про свои приключения по мотивам известных всем героев.

Слуги бесшумно закончили накрывать на стол и вышли, осталась лишь одна из служанок, что будет прислуживать им с Беатрис за ужином.
Мужчина отвлекся и бросил на девушку быстрый взгляд, она смутилась и уточнила не нужно ли что-нибудь молодому господину? Он отрицательно покачал головой и она отошла в тень, присев на стул у стены.
Время текло медленно. День почти закончился и Доминик прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла.

Вечер первого дня
Поместье семьи Каванар
Беатрис Каванар

Беатрис была тиха и задумчива на обратном пути. Как и все в тот вечер, она задавала себе один вопрос: отчего умер Виктор Эстеллар? Магия, яд, невидимая рука убийцы? А причина? Кому потребовалось убивать Виктора? Тем, кто хочет отомстить его отцу? Или это сделал его брат, тот болезненный юноша? Или просто кто-то свел счеты с незадачливым наследником?
Беатрис порой бросала взгляды на Доминика, гадая, что дал брату осмотр тела, почему он сам так мрачен, и почему не позволил ей подойти тогда? Однако полагая, что сейчас не время для вопросов, Беатрис хранила молчание, дожидаясь их возвращения домой.

Уже в особняке она переоделась к ужину, с удовольствием избавившись от мрачного черного наряда, который в последний раз надевала во время траура по отцу. Она так же расплела длинные волосы, позволив им свободными волнами рассыпаться по голым плечам и спине, и повернулась к высокому зеркалу.
Беатрис усмехнулась, любуясь, как неверный свет свечей падает на бледную кожу, как подчеркивает все изгибы ее тела… в это мгновение она жалела, что ее благородное происхождение не позволит ни одному художнику написать ее такой. Порой девушке так хотелось родиться простой городской девчонкой, она завидовала свободе натурщиц, свободе художников, актеров и музыкантов… Она была близка их миру. Очень близка. Но никогда не смогла бы перейти черту, не пожертвовав при этим своим именем, честью, всем, что имела и всем, что ждало ее в будущем. Она все-таки была леди шестого дома и не могла об этом забыть.
Беатрис гордо подняла голову и встретилась в зеркале взглядом со служанкой. Та улыбнулась ей, слишком хорошо зная свою госпожу, чтобы удивиться подобной сцене, и подошла ближе, чтобы помочь Беатрис одеться.

Беатрис спустилась вниз в синем домашнем платье, спокойном и без особых изысков. Оно было теплым и довольно удобным. Волосы девушка оставила распущенными и лишь собрала их заколками, чтобы они не падали на лицо и не мешали.

Вечер первого дня
Поместье семьи Каванар
Доминик и Беатрис Каванар

– Значит, сегодня у нас тихий вечер дома? – улыбнулась Беатрис, войдя в гостиную.
Доминик открыл глаза и тут же поморщился от яркого пламени.
– Можно сделать шумным, но не все поймут с чего наша семья решила погулять во время траура по королю, – тихо произнес мужчина, обернувшись и смотря на сестру. – Хотя попозже можно и развлечься.
– Теперь не только по королю траур, – Беатрис опустилась в кресло напротив брата.
– Наследник Эстелларов меня мало заботит, – небольшой глоток вина, – Хотя... младший... бывший младший видимо тебе приглянулся, – улыбнулся Доминик, – Да и ты ему тоже.
Беатрис тряхнула головой.
– Я много кому нравлюсь, это известный факт, – она внимательно посмотрела на брата. – От чего он умер, Доминик?
Мужчина некоторое время молчал.
– На первый взгляд от лихорадки, а там покажет вскрытие, если семья удосужится его провести.
– Его убили?
– Не думаю.
– Но люди не умирают просто так от лихорадки.
– Смотря что за болезнь вызвала эту лихорадку, – голос Доминика стал тихим и серьезным.
– У тебя есть подозрения?
– Возможно. А возможно, я не прав и его отравили или прокляли...
Беатрис поймала взгляд брата. Порой он казался ей совершенно чужим, незнакомым человеком, а порой она вспоминала мальчишку, с которым в детстве играла в саду, который рассказывал ей истории в полутемной детской и которому она могла доверить все тайны на свете.
– Она опасна, ведь так?
Доминик просто кивнул.
– Если я прав...
– Насколько опасна, Доминик?
Мужчина внимательно смотрел на сестру. «Она давно уже не ребенок» – промелькнула мысль.
– Как повезет.
– А точнее? – Беатрис наклонила голову. – Ты не доверяешь мне или не хочешь пугать?
Губы Доминика дрогнули в усмешке, но он успел скрыть ее за глотком вина.
– Ты можешь слечь с жаром и через несколько дней либо встать, либо умереть. А можешь чувствовать слабость и недомогание, а потом умереть... Как видишь, Беатрис, выбор не велик.
Девушка глубоко вздохнула, но самообладания не потеряла.
– От нее есть лекарство?
– Я лично не знаю, – очень спокойно ответил мужчина.
– И как быстро она распространяется?
Доминик пожал плечами.
– Ты мог заболеть сегодня?
– Ты волнуешься за себя или за меня?– уголок губ мужчины дрогнул, то ли улыбка, то ли игра света и тени, – Сомневаюсь.
– За нашу семью. И да, я не хочу потерять тебя еще раз.
– Я гораздо более живучий, чем может показаться.
– Выяснил на практике? – съязвила Беатрис.
Взгляд мужчины стал холодным и отрешенным, в нем промелькнула сталь.
– Более чем с лихвой.

Беатрис поднялась из кресла и прошла к накрытому столу. За ужином она молчала, смотря больше на пламя свечей, чем на брата. Доминик так же не предпринимал попыток заговорить. Его потревоженные сестрой мысли провалились в воспоминания последних шести лет, которые он провел не в Таркоре...
Лишь когда тарелку унесли и Беатрис взяла бокал с вином, она вновь обратилась к Доминику.
– Мы должны узнать точно, что убило его, – это не было предложением, скорее девушка констатировала факт.
– Можно пригласить болезного в гости и под предлогом светской беседы узнать, отчего умер его брат, - хмыкнул мужчина - Наверняка, должны озаботится проверкой. Их папаша не выглядит идиотом, – он поднялся и вернулся к камину, позволив служанке спокойно убирать со стола.
– Пригласить на ужин Вернера мысль здравая. Но во время траура он вряд ли будет давать визиты да и вообще не похоже, чтобы он часто выбирался из дома. Быть может, лучше нам самим приехать и выразить соболезнования?
– В данном случае уместнее в письменном виде, – откликнулся брат, – Если он заразился, то неизвестно где и от кого...
– В письменном виде мы не узнаем от чего умер Виктор.
Доминик некоторое время молчал.
– Известить письменно все равно стоит. Им явно не до наших визитов сейчас.
– Не спорю, – Беатрис подошла к окну и отодвинула штору, вглядываясь в темноту сада. – Доминик, если это та самая болезнь... что ты будешь делать?
Она не видела как на мгновение изменилось его лицо. Всего мгновение, но сколько злости, ненависти и боли отразилось в карих глазах, устремленных в огонь. Тонкие пальцы сжали бокал с вином, тот треснул – и алые капли упали на пол. Кровь мешалась с вином, но Доминику было все равно.
– Я ничего не могу сделать с этой болезнью, – голос его был спокоен и чуточку глух. Он больше не был тем наивным пятнадцатилетним юнцом, который верил, что может все.
Беатрис оглянулась на шум и вздрогнула. Прошелестело платье. Девушка быстро подошла к брату, захватив со стола чистую льняную салфетку.
– Что же ты делаешь... - грустно прошептала она, беря руку Доминика и разжимая пальцы.
Но он уже пришел в себя и тряхнул головой, прогоняя последние наваждения. Мужчина посмотрел на ладонь в свете огня и, чуть поморщившись, вытащил кусок стекла, что опасно впился в кожу.
– Не даю сам себе скучать, – произнес он, смотря на рану и осторожно шевеля пальцами, чтобы понять остались ли ещё осколки.
В этот момент служанка тихо ойкнула, увидев разлитое вино и кровь на руках господина, и метнулась из комнаты, чтобы вернуться с небольшим тазом и кувшином с водой.
–Леди, – тихо позвала она Беатрис.
– Спасибо, я сама... принеси ткань, чтобы перевязать рану.
Беатрис налила воду в таз и перенесла его камину, опустившись на колени перед креслом брата.
– Быть может, нам стоит уехать из Таркора? – осторожно предложила девушка, намочив салфетку.
– Пока ничего не ясно, я не вижу в этом смысла,– ответил мужчина, следя за действиями сестры. – Если бы там было стекло, то оно бы ушло еще глубже... – прокомментировал Доминик.
– Я знаю, что его там нет, – улыбнулась девушка, не смутившись.
– Это приятно, что ты не собираешься меня угробить... – усмехнулся мужчина.
– Моя интуиция никогда не подводит меня, Доминик, – серьезно ответила Беатрис. – Даже тогда не подвела, - прибавила она уже тише.
– Тогда?
– Когда ты погиб... – Беатрис снова намочила салфетку, вода окрасилась алым.
– То-то ты была так рада меня видеть,– хмыкнул мужчина.
– Ты предал меня, – в голосе девушке появилась сталь и, коснувшись раны, она то ли специально, то ли случайно сильней нажала на порез, вызывая вспышку боли.
Доминик поморщился, но это был пустяк. Он перевел взгляд на сестру.
– Жаль, что ты не слушала меня, когда я тебе объяснял, почему вынужден уехать, – на сталь в голосе Беатрис он не обратил внимания.
– Ты не говорил, что не вернешься! – замерев, девушка смотрела в глаза брата.
– А я и не планировал не возвращаться, – довольно хмуро произнес Доминик, – Но жизнь вновь подтвердила, что она не красивая сказка.
– Почему ты ничего не сообщил? Почему не вернулся раньше?
Короткая усмешка.
– Не мог.
Глаза Беатрис вспыхнули гневом.
– Не хотел, ты хочешь сказать, – она резко поднялась.
В дверях как раз показалась служанка с отрезком ткани, девушка взглянула на нее.
– Помогите лорду с его раной. Я иду спать. Доброй ночи и да хранят нас всех боги.
Она вышла из гостиной даже не оглянувшись на брата.
– Я надеюсь, что когда-нибудь ты повзрослеешь,– немного устало откликнулся на прощание Доминик и покачал головой, – Богам, милая Беатрис, плевать на нас.
Служанка послушно подошла и хотела помочь, но Доминик немного резким жестом отправил ее прочь и поднялся. Вечер был окончательно испорчен. Он оторвал кусок ткани и быстро перемотал рану, чтобы не испачкать пол, после чего направился в свою комнату.

Вечер первого дня
Поместье семьи Эстеллар
Аврора Эстеллар


Когда Аврора смогла оторваться от забот, которыми следовало заняться в связи со смертью наследника Конрада, за окном уже вечерело. Молодая леди Эстеллар вспомнила, что обед и ужин прошли мимо нее, а завтра из пары яблок едва ли можно назвать полноценным. Стоит ли удивляться слабости в ногах и головокружению, которое настойчиво преследовало ее последние несколько часов.
Аврора мысленно поругала себя за невнимательность. Вот тебе и хозяйка: муж голоден, пасынки не кормлены. Пасынок, поправила она себя. Теперь остался только Вернер. И наследником, если она не родит Конраду сына, станет он. Аврора покачала головой в унисон своим мыслям. Вернер, странный-странный Вернер, с которым Аврора не могла находится рядом слишком долго.
Молодая леди Эстеллар все-таки позвала управляющего: хотя для ужина вышло даже самое неприличное время, на кухне должны быть готовы закуски на тот случай, если Конрад или пасынок захотят есть. Управляющий чинно отчитался, что для господ готов телячий окорок в меду и с пряными травами, пирог с перепелами, тыквенная запеканка с орехами и горячее вино.
— И яблоки с острым сыром, - последнее седой страж порядка поместья Эстелларов произнес с едва заметной улыбкой. – У госпожи столько забот, что я взял на себя смелость заказать кухарке ваше любимое блюдо.
Аврора оценила заботу улыбкой, хотя именно сегодня острых яблок ей хотелось меньше всего. Но только глупый хозяин бьет послушную собаку.
— Благодарю, Грейгор, ты всегда знаешь, как порадовать меня даже в чернейший из дней. Я, пожалуй, съем несколько у себя в комнате. Распорядись подать с бокалом горячего вина. И пусть Марша добавить в него побольше корицы.
Управляющий, довольный тем, что его заботу оценили, растворился в дверях. Аврора всегда удивлялась, как он умудряется оставаться настолько быстрым в свои-то почтенные годы.
Стоит ли потревожить Конрада? Стоит ли сказать ему, что она готова взять на себя все тяготы, которые сможет нести наравне с ним?
Аврора вырвалась из плена диванных подушек и поднялась в комнату. Она никогда не понимала, почему муж и жена должны жить в разных спальнях: спать в огромной постели одной – непростительный грех. Тем более, когда ее красавец-муж полон сил, а она готова родить ему наследника. К счастью, Конрад навещал ее чаще, чем это заведено, но, к сожалению, не так часто, как этого хотелось ей самой.
Личная горничная леди Эстеллар уже ждала ее: помогла сменить траурную одежду на домашнее платье, заново причесала и уложила волосы, подала подогретые у камина домашние туфли.
— Госпожа ждет гостей? – поинтересовалась горничная, подбирая заколкой с агатами последний непослушный локон госпожи.
Аврора наградила ее отражение в зеркале сердитым взглядом – слугам положено заниматься домом, а не совать нос в дела и планы господ. Девушка покраснела, закусила губу и выскочила из комнаты так быстро, словно пол жег ей пятки.
Гостей, как же. Пока муж в плену у горя последнее, что она станет делать – спать.
Когда Грейгор лично принес ее "ужин", Аврора снова поблагодарила его и попросила принести корреспонденцию.
— И торговые письма тоже, - уточнила она, - сегодня моему мужу не до них.

Совместный пост с Арвен

Поместье семьи Денрив
Гвидо Леорон
Арминия Денрив

Букет сработал – Арминия ответила приглашением. Маленькая, но приятная победа. Стоило ее закрепить.
Привычный к путешествиям Гвидо предпочитал практичную одежду, поэтому даже возвращение в Таркор не изменило вкусов младшего Леорона. Однако перед визитом к девушке, он заехал в особняк и сменил облачение на более подходящее. Белая сорочка, темно-синий камзол, сапфировый перстень и неброская медаль за какие-то военные заслуги. Гвидо уже не помнил, за что он ее получил, но как и любой Леорон не упускал возможности продемонстрировать остальным.
Четверо телохранителей остались на улице, а Гвидо в сопровождении верного Луки поднялся на ступени. Дверь открыла уже немолодая служанка и с подозрением посмотрела на гостей:
- Передай леди Денрив, что прибыл лорд Гвидо Леорон.
- Извольте пройти в зал, лорд Леорон, - поклонилась Мэйзи. Когда надо было, она являла собой просто образец вышколенной прислуги. Дородная женщина с суровым лицом – она важно проводила лорда в парадные покои.
В большой комнате с огромным камином стоял длинный стол, окруженный массивными стульями, стены были увешаны фамильными портретами, а в нишах колыхались шпалеры.
- Я немедленно извещу леди Денрив о Вашем присутствии, - вновь поклонилась служанка и вышла за дверь. Слугу, сопровождающего лорда, Мэйзи не удостоила даже взгляда.
Едва дверь зала затворилась, Мэйзи со всех ног кинулась в библиотеку, благо, возраст еще позволял ей передвигаться весьма поспешно – кормилице и наперснице Арминии не исполнилось и сорока лет.
- Госпожа, лорд Леорон уже прибыл. Ждет в зале. С ним еще один мужчина, из прислуги.
- Так скоро? – как жаль, платье сменить уже не успеть. Арминия пригладила волосы и решительно направилась в парадные покои.
Гвидо с любопытством огляделся. Обстановка симпатичная, без лишней роскоши. Но это не заслуга хозяйки – она приехала совсем недавно и вряд ли приложила руку к внутреннему убранству.
- Лука, надеюсь, ты не забыл наш маленький подарок?
- Как можно, мой лорд, - Лука приоткрыл плащ и показал небольшую коробку.
Гвидо одобрительно кивнул.
У самых дверей в зал Мэйзи поспешила обогнать хозяйку:
- Госпожа, позвольте мне! – служанка с поклоном распахнула перед Арминией дверь, и девушка вошла к гостям. Мэйзи шмыгнула в комнату следом за леди Денрив, затворила дверь и замерла подле нее.
Откровенно говоря, Арминия ожидала увидеть перед собой более яркого человека – стоящий перед ней мужчина не производил впечатления оригинала, способного прислать девушке кактус в качестве подарка. «Либо внешность обманчива, либо цветы и впрямь выбирал кто-то другой», - подумала леди, окинула быстрым взглядом слугу, но тут же вернулась глазами к его хозяину.
- Рада приветствовать Вас, лорд Леорон, хотя наша встреча и омрачена трауром по безвременно покинувшим нас Его Величеству и представителям семейства Денрив! - заученно произнесла Арминия, склоняя голову.
- Добрый день, леди Денрив. Вы восхитительно выглядите. И этот факт не может быть омрачен даже трауром, - Гвидо вежливо склонил голову. - В знак симпатии хочу преподнести вам скромный подарок. Лука!
Слуга вытащил обтянутую пурпурной тканью коробочку и передал господину, тот, в свою очередь, протянул ее девушке:
- В Таркоре неспокойно. От воров вас защитят охранники, а от магии – это.
Гвидо открыл коробочку – на маленькой подушке лежало золотое кольцо с рубином средних размеров. Один из артефактов, которым владела семья Леоронов.
Щеки Арминии слегка порозовели - девушке еще никто не делал комплиментов: последние два года она провела уединенно, деревенские парни не посмели бы вести со знатной дамой таких речей, а гостей у нее и не бывало.
При виде кольца леди Денрив немного растерялась: прилично ли принимать такой дорогой подарок от незнакомого, по сути, мужчины? Но тотчас взяла себя в руки и прикрыла легкую заминку вежливостью:
- Благодарю Вас, лорд Леорон, Вы необычайно добры! Прежде чем Вы поведаете мне, как эта драгоценность может помочь против магии, не угодно ли будет присесть? – Арминия сделала приглашающий жест в сторону стульев. – Не желаете ли вина или меда? А Вашему… сопровождающему, возможно, хочется пива?
К коробочке она не притронулась.
Гвидо понимающе кивнул и положил коробочку на стол.
- Пожалуй, немного белого вина. Луке ничего не надо, - Леорон сел, не отрывая взгляда от девушки. - Как столица встретила вас? Каковы первые впечатления?
Мэйзи оказалась тут как тут: отодвинув стул для хозяйки, она поклонилась и пообещала распорядиться насчет вина, после чего покинула комнату.
Арминия села на заботливо выдвинутый служанкой стул:
- Таркор - очень красивый город, лорд Леорон, но очень шумный, - девушка смущенно улыбнулась. - Я никак не могу привыкнуть к его шуму и суете. Однако все встреченные мною люди были весьма добры и предупредительны. Опасаюсь только, что здесь начинается моровое поветрие: сперва семья моего дядюшки, затем наследник рода Эстеллар... Не известно ли, от чего скончался молодой человек?
- Нет, Эстеллары пока не сделали официального заявления. Но сомневаюсь, что это связано с мором – слишком разборчиво для эпидемии. Возможно, магия, - Гвидо придвинул коробку с подарком и сделал еще один заход. - Таркор – красивый, но опасный город. И я буду признателен, если вы примете подарок. От сильного проклятия кольцо не защитит, но вы же не собираетесь заводить врагов среди могущественных магов. А в остальном – всем нам нужна защита, - и Гвидо продемонстрировал серебряную печатку на правой руке.
Арминия внимательно посмотрела на серебряный перстень собеседника, затем взяла коробочку в руки, разглядывая подарок.
- Какие же в столице делают красивые вещи! Я за всю жизнь не видела столько прекрасного, сколько за последние две недели.
Девушка подняла глаза на мужчину:
- Вы, наверное, очень хороший человек, лорд Леорон, раз заботитесь о сироте. Еще раз благодарю Вас! Я принимаю Ваш восхитительный дар, - пальцы девушки ловко нажали на крышку, и коробочка захлопнулась.
В этот момент появилась Мэйзи в сопровождении слуги, водрузившего на стол поднос с вином и нарезанным сыром. Слуга быстро наполнил два бокала и отступил к стене.
- А вот и вино! Прошу Вас, лорд Леорон, угощайтесь! –Арминия взяла бокал и сделала небольшой глоток.
- Наверное… - пробормотал Гвидо и, подняв бокал, уже громче произнес, - за первую красавицу Таркора!
Отдав должное вину, Леорон поднялся:
- Леди Денрив, я не смею задерживаться в первый визит дольше, чем этого требуют приличия. Но я хотел бы увидеть вас снова. Что вы скажете насчет небольшой прогулки в Восточном Парке? Скажем, завтра вечером?
Девушка серьезно посмотрела на собеседника:
- Да, я полагаю, прогулка вполне допустима даже во время траура. Буду рада осмотреть Восточный парк в Вашем обществе, лорд Леорон! Была чрезвычайно рада с Вами познакомиться! Эрве проводит Вас, - слегка кивнула Арминия в сторону слуги.

Особняк Денривов
Арминия Денрив

Арминия уставилась на пурпурную ткань так, будто видела перед собой пригревшуюся на солнышке гадюку, готовую в любой момент нанести смертельный укус. Вернулся вчерашний страх, подзабывшийся при свете дня. Леди Денрив замерла на стуле.
- Птичка моя, что с тобой? Чего этот потасканный лордик успел тебе наговорить, пока меня не было? – заквохтала верная служанка.
- Что ты, Мэйзи, лорд Леорон не сказал ничего дурного, однако его настойчивость меня порядком смущает…
- Ох, птичка, настойчивость-то его объяснить проще простого: он уже не молод, семейство его, как слышно, не шибко богато, а ты… - женщина печально взглянула на хозяйку.
- А я внезапно унаследовала все состояние рода Денрив, - понимающе усмехнулась Арминия. – Мэйзи-Мэйзи, я ведь уже не ребенок и все понимаю!
- Для меня ты всегда будешь ребенком, птичка! – сурового выражения на лице кормилицы как не бывало – Мэйзи ласково обняла свою любимицу и звонко чмокнула ее в макушку. – Гнала б ты его в шею: холощеный он какой-то, ты с ним заскучаешь, а так и до беды недалеко…
Арминия уже хотела поинтересоваться, с чего это Мэйзи так странно отзывается о лорде Леороне, но служанка опередила госпожу:
- А что он на этот раз подарил? Украшение, вроде? Я не рассмотрела.
Леди Денрив тут же переключила внимание на более важные вещи:
- Да, кольцо с рубином.
- Так чего ж ты сидишь, как неживая? Это ж лучше цветов! Покажи-ка! – женщина потянулась к коробочке.
- Нет, Мэйзи, - Арминия резко прихлопнула крышку ладонью, - мы не будем его трогать и даже рассматривать пока не будем.
- А что тут такого? Лорд же сказал…
- Вот именно: лорд сказал! Но правду ли он сказал? На месте лорда Леорона я волновалась бы не столько о безопасности, сколько о благосклонности богатой наследницы, ну, или хотя бы о ее безразличии к иным претендентам на руку и все остальное! Хотя в одном лорд Леорон точно прав: без охранников лучше не выходить. Я сделала большую глупость, отправившись на похороны в полном одиночестве. Больше такой глупости я не допущу. А ты должна мне помочь… - Арминия высвободилась из объятий кормилицы, поднялась со стула и посмотрела женщине в глаза, - Мэйзи, посплетничай со слугами: с нашими, с соседскими, с девушками мастера Жолио, короче: со всеми, с кем удастся. Я хочу знать две вещи: много ли жизней унесла та странная лихорадка, что скосила всю дядюшкину семью, и был ли лорд Леорон дружен с кем-то из Денривов? Насчет деловых взаимоотношений дядюшки и лорда Леорона я сама справлюсь у нашего поверенного. А по поводу кольца я немедленно поговорю с Ниму.

Замок Шантонов
К'яр и Зура

Зура тихо отворила дверь и оказалась в комнате, оформленной в синих тонах, отчего яркий дневной свет казался приглушенным, и погожий день за окном вмиг делался пасмурным. Ее лицо ничего не выражало - на самом деле, девушка не знала, чего ожидать от предстоящего разговора. Она чувствовала себя несколько не в своей тарелке, приветствуя уже находящегося в комнате строгого блондина - она не была хозяйкой этого места, но ведь и К`яр, вроде бы, был тут гостем...
- Добрый день, лорд Ревердан. Вы хотели поговорить со мной? - Зура решила не тратить время на лишние церемонии и сразу выяснить цель встречи.
Слова жрицы вернули К’яра из мила мыслей, в которые он успел погрузиться, наблюдая за тренировками молодого Шантона. По некоторой случайности, окно выходило во двор, и это зрелище немного скрасило ожидание.

- Доброго дня и Вам… Зура. – Запинка вышла ровная, даже уважительная, маг в этот момент склонился в легком поклоне. Но причина была иной. Во время вчерашней церемонии, старательно избегая общества аристократов, он так и не смог рассмотреть избранницу Сигхайи. Которая оказалась молодой и красивой девушкой. Будучи мужчиной, К’яр получал огромное эстетическое удовольствие от возможности любоваться и общаться с красивыми представительницами противоположного пола, но, сейчас требовалось быть спокойным и собранным. – Да, хотел и, к сожалению, не о севере или погоде. – Интересно, жрица всегда оставалась северянкой и дела предпочитала словам, или это любезность его северной крови? В любом случае, магу нравился подобный подход, поэтому пригласив девушку, расположится в одном из находящихся здесь кресел, он присел сам и сразу перешел к сути своего появления: - Как Вам известно, моего отца казнили на днях, за ужаснейшее преступление. Справедливое, к слову, решение. Однако, меня смущает одно обстоятельство. Яд. Это совсем не то оружие, которое стал бы использовать отец, по собственной воле, разумеется. Кинжал наемника и даже собственный меч, вот что больше ему по душе. Мой дед помог Шантонам и никогда открыто не выступал против царствующего рода. Он вполне мог рассчитывать на аудиенцию Алестуса. Так почему именно яд?!

К’яр поднялся, подошел к жрице и присев перед ней, взял одну из ее ладоней в свои. Так во владениях его деда, по материнской линии, прикасались к статуе Сигхайи, прося об упокоении мертвых и спокойствии в собственной душе. Сейчас Ревердану нужно было и то и другое. Жрица, похоже, не ожидала подобного действа и не успела сразу убрать свою руку. Он заглянул ей в глаза.

- Во время своего обучения магии, я узнал, что никому в нашем мире недоступно две вещи. Никто не может поднимать мертвых из могил и никто не способен полностью подчинять других людей своей воле.

Его голос стал тише и много серьезнее.

- Однако, слабые проявления этих сил, вполне существуют. Мы способны воздействовать на слабохарактерных, а Вы, способны говорить с душами умерших. Что, если, это просто большая ложь. Что, если, магия разума и смерти существует, просто оказалась под запретом. А сейчас.. Вы тоже чувствуете приближение Тьмы? Чего-то ужасающего?! Наверняка чувствуете! Я хочу убедиться, что эти печати не сломлены, что отец выбрал яд по собственной воле, а не под чьим-то влиянием. Иначе, Шестой дом в очень большой опасности. Поэтому я и прошу Вашей помощи. Мертвые не подвластны магии, Ваша богиня следит за тем, чтобы души были свободны от мира живых, я знаю это. А значит, призрак отца сможет ответить правду. Верно?

Зура и вправду не ожидала от К`яра подобного жеста. Однако, руку отнимать не стала. И, вслушиваясь в тихий вкрадчивый голос юноши, внезапно - впервые за долгое время - почувствовала себя уместно и спокойно. Они с К`яром говорили на одном языке. При всем благосклонном отношении к ней королевы, жрица отдавала себе отчет в том, что Тэа движут политические мотивы. К`яр же - если он, конечно, говорил искренне, но девушка была склонна верить если не его речам, то холодным светлым глазам - К`яр же говорил о своей семье, и о Шестом доме, и о магии, и о мертвых - и, пускай у него еще тысяча скрытых мотивов - озвученные были понятны жрице, и этого было достаточно. Интуиция - или духи, или сама богиня - подсказывали ей, что все идет верно.
- Вы правы, - отозвалась она. - Я не сильна в политике, пребываю во дворце совсем немного времени и даже не знаю имен большинства представителей семейств, но одно я знаю точно - что-то грядет. Тьма, если Вам угодно. Полагаю, именно поэтому я здесь. А значит, у меня не причин отказывать Вам в помощи. Единственное - я пребываю во дворце по милости королевы. И, учитывая общую враждебность обстановки, я не вправе терять ее расположение. Можете ли Вы гарантировать, что, помогая Вам, я не впаду в немилость Ее Величества? - во время своего монолога Зура смотрела в сторону, будто силясь разглядеть что-то сквозь задернутые шторы, но теперь наконец подняла глаза и встретилась взглядом с К`яром. - И еще. Вам, к счастью, не требуется объяснять, что для диалога с духами мне нужно провести ритуал, а значит, побыть в одиночестве в безопасном месте, где я смогу сосредоточиться. Не хочу обидеть Ее Величество, но, лорд Ревердан... я совершенно не чувствую этого в королевском дворце.

-Понимаю. – Кивнул в ответ молодой Ревердан. – По поводу немилости Её Величества, могу Вас уверить, что рассказал ей о своем желании, когда просил о нашей встрече. Иначе, мы бы не смогли встретиться в подобных условиях. – Он улыбнулся, как-то очень легко и искренне. – Мне бы пришлось проникать к Вам через окно или тайно похитить ночью. Конечно, с обязательным возвращением в целости и сохранности.

Неожиданно осознав некоторую фривольность слов, при его неоднозначном положении, сидение у ног девушки и ее ладонь в руках, он несколько смутился. Пришлось усилием воли подавить повышение температуры собственного тела. Еще не хватало, чтобы ладони вспотели, пока касаются кожи жрицы. Конечно, это легко будет списать на акклиматизацию, после долгой жизни на севере, наверняка и самой Зуре было жарко и непривычно в Таркоре. Заплутав в собственных оправданиях, господин Терновника не сразу осознал, что немного перестарался, и комната наполнилась освежающей весенней прохладой.

- Прошу прощения. – Только и смог промолвить К’яр, отпуская руку жрицы и поднимаясь на ноги. Ему хотелось поговорить о чем-нибудь еще. Узнать о служении. О том, как Сигхайя избрала Зуру. О её жизни и о том, как она попала сюда. Но, все же, опасения озвученные магом, были важнее его желаний. Кажется, девушка так же поняла или почувствовала это, раз согласилась на проведение ритуала. Может быть, когда призрак отца успокоит его подозрения и мысли, К’яр позволит себе расслабиться и провести больше времени общаясь с Зурой. Отчаянно хотелось в это верить. Но, не сейчас. – И если я могу Вам чем-либо помочь… у меня есть неплохая комната для медитации, хотя она больше магическая, чем жреческая. Я привез с собой несколько северян, если Вам понадобится их помощь, только скажите.

Зура настолько увлеклась беседой - наконец-то не нужно было вглядываться во враждебные лица и взвешивать каждое слово - да так, что лучше и вовсе молчать! - что не сразу поняла причину явного смущения К`яра. А когда поняла, испытала не смущение, а почти сожаление. Впрочем - нельзя забывать, кто она и зачем. Конечно, ей хочется говорить и говорить с этим юношей - но причина, конечно, в том, что он единственный, проявляющий понимание и, как оказалось, разделяющий ее ощущения. А еще он преследует свои цели, и вся его доброжелательность и явное к ней расположение вполне может быть игрой. Едва маг отпустил ее руку и отступил на шаг, Зура глубоко вздохнула, отвлекаясь от своих мыслей, и нашла в себе силы ответить как можно более отстраненней:
- Что ж, Ваша комната для медитаций явно лучше, чем мои покои в королевском дворце. Чья-либо помощь мне едва ли понадобится - разве что, духов и Сигхайи... - девушка вновь поймала себя на том, что ей хочется больше рассказать и о предстоящем ритуале, и о том, как ее привела сюда богиня, и потому неловко закончила, - Так что все, что мне нужно - обособленное пространство, где я смогу остаться в одиночестве.

Услышав вздох, К’яр невольно нахмурился. Все же, что-то он сделал не так, но что именно? Искреннее, но несколько вспыльчивое поведение или, все же, сдержанность в конце? Искренне хотелось верить в последнее. “Но, она же жрица!” - промелькнула в голове охлаждающая мысль, но тут же была загашена: - “Но и женщина! Красивая женщина!”. Да и почему собственно, нет?! Пришлось встряхнуть головой, чтобы отогнать лишние, хоть и приятные, мысли.

- Тогда, возможно, я мог бы пригласить Вас к себе, на ужин и показать свою комнату для медитации. – Опять неоднозначно получилось, но на этот раз, маг решил не следить особенно на словами, вспомнив простую истину. Зура с севера, а там девушки сами в состоянии решить, как им приятнее воспринимать сказанное мужчиной. – У меня, к сожалению, еще одна встреча назначена на сегодня, но к ужину, я буду полностью в Вашем распоряжении. - Он поправил брошь и добавил: - Если согласны, пришлю за Вами карету. С цветами. Какие Вам больше по нраву?

Он совершенно искренне улыбнулся.

Тон мага, да и слова его смущали Зуру - но и нравились ей. Конечно, она уловила двусмысленность ситуации - но, в конце концов, чего ей опасаться? Это К`яру нужна ее помощь - и вполне естественно, что он готов предоставить комфортные условия для проведения ритуала. У них явно немало общих тем, так что ужин тоже вполне уместен. А что до цветов...ей очень давно не дарили цветы. И пускай это будет простая дань вежливости - отчего бы не принять ее от привлекательного юноши? Это ни к чему ее не обязывает. А помпезный букет в спальне с удушающим запахом ей давно хочется отправить в окно - конечно, дворцовая прислуга меняет его каждое утро на свежий, но запах от этого не становится менее тяжелым.
- Былые, - проговорила девушка. - Мне все равно, но пускай они будут белыми. И пускай они напоминают о севере. Я думаю, Вы понимаете, о чем я.

- Несомненно! – Он улыбнулся еще теплее и искренней, хотя, казалось бы, куда уж больше. – Если понадобится, самолично слетаю за ними на север.

Пора было прощаться, капитан настаивал на скорой встрече, а значит, это было что-то крайне важное. Но, покидать приятное общество красивой девы, было сродни выходу из дома в буран или шторм. Там, в другом мире, за пределами этой странной синей комнаты, ждут проблемы, сложности и надвигающаяся Тьма. А здесь, северная красавица, с успокаивающим душу голосом, прохладной кожей и ароматом … счастья. К’яр вдруг осознал это особенно четко. Чем ближе к нему Зура, тем дальше кажутся проблемы. Может быть это аура богини, или, все же, что-то иное?!

- Я бы хотел остаться с Вами еще, но вынужден откланяться и прожить остаток дня в ожидании Вашего визита, Зура. – Вот так сразу уйти он просто не мог, так что вновь подошел к девушке и коротко присев, поцеловал тыльную сторону ее ладони. Так вот для чего мужчины придумали этот жест. – До встречи.

- До встречи, - коротко ответила Зура.
Юноша поднялся и стремительно вышел из комнаты, а она еще долго сидела в кресле, задумчиво глядя то в пустоту перед собой, то на собственную руку. До вечера оставалось еще много времени.

Совместный пост с Мэй

Поместье Эстелларов
Вернер и Конрад Эстеллары

Вернер приоткрыл глаза. Кажется, он задремал на пару часов у посмертного ложа брата: в окна уже пробивался холодный утрений свет. Тело юноши затекло от неудобной позы, он передернул плечами и тяжело поднялся на ноги.
Виктор уже не казался спящим. Безжалостный утренний свет очертил осунувшееся лицо, чья мертвенная бледность не оставляла никаких сомнений. Виктор был мертв. Рядом с ним на подушке лежал уловитель магии, темный и безжизненный. Вернер вспомнил эту искру, это дуновение магической энергии, которую уловил маятник. Что это было? Отголосок магического предмета, который Виктор слишком долго носил? Зелье, которое он принял? Или... или Виктор сам был зачарован? И что важнее: стало ли именно это причиной смерти? Множество вопросов, и ни одного ответа. Наверно, стоило бы поговорить с докторами. На кладбище, в тот страшный миг, кто-то говорил, что он врач. Вернер помнил этот спокойный, твердый голос, но кто это был — он не видел. Расспросить бы его...
Мысли Вернера прервали легкие шаги за дверью. В доме с утра было очень тихо, поэтому они сразу привлекли внимание юноши. Это был Грейгор, управляющий. Старый лис при желании умел подкрадываться бесшумно, как кот, но сейчас намеренно не стал скрывать своих шагов, чтобы Вернер заметил его присутствие.
— Доброе утро, Грейгор, — Вернер торопливо схватил маятник и засунул его в нагрудный карман. Ни к чему было управляющему знать, чем тут занимался молодой господин.
— Доброе утро, милорд. Я осмелился приказать подать для Вас завтрак в малой гостиной.
Грейгор выглядел маленьким, сгорбленным, резкие морщины прорезали его лицо. Впервые в жизни Вернер понял, насколько стар управляющий поместьем Эстелларов: он не был молод в самых ранних, детских его воспоминаниях, но тогда в его шевелюре еще попадались темные волоски, на лице было меньше морщин, и сам он казался статным, высоким, огромным и вечным, как входная дубовая дверь, которую он открывал для братьев.
— Я не голоден, Грейгор, спасибо, — Вернер отвернулся.
— Пожалуйста, милорд, позвольте позаботиться о Вас.
В этой фразе не было ничего странного, и тот, кто знал управляющего поместьем Эстелларов не слишком долго, не заметил бы ничего за ее безукоризненно профессиональным тоном. Но Вернер знал этого старика всю свою жизнь, поэтому с удивлением посмотрел на Грейгора: эти слова звучали почти... умоляюще. Старый управляющий смотрел за спину юноши, туда, где на покрывалах лежало тело Виктора Эстеллара, наследника рода. В этом взгляде было столько горя, что Вернер вздрогнул. А потом сказал:
— Конечно, Грейгор. Только пожалуйста, никаких каш. Терпеть их не могу.
— Милорд, осмелюсь заметить, что каши очень полезны, — управляющий вздернул подбородок, — и для Вашего же блага я намерен...
Вернер чуть улыбнулся. Эти нотации Грейгор повторял часто, и мог продолжать делать это бесконечно. В детстве Вернер с братом вызубрили вещи, которые не стоит делать так, чтобы об этом узнал Грейгор и темы, которые не стоит поднимать в разговоре с ним, чтобы не напороться на длинную и нудную отповедь: каши, овощи, чистка зубов, нежелание принимать ванну, поломанные кусты с розами, прыжки по лужам, просто дотронуться до ограды, мертвые животные в столовой, почему нельзя лазить на чердак и так далее и тому подобное. И хотя почти все эти "проступки" были заслугой Виктора (мертвая крыса в столовой не в счет), нотаций они получали поровну. Что интересно, Грейгор не должен был возиться с братьями, у них были сначала нянька, потом гувернеры, но как-то так выходило, что отчитывал их именно он. Возможно, (так думали Вернер с Виктором в детстве) это его природная педантичность заставляла искоренять малейшие признаки хаоса и веселья в поместье, а, возможно, (Вернер понимал это сейчас) Грейгор просто любил братьев.

Ел Вернер в одиночестве. Малая гостиная располагалась на первом этаже, большие стеклянные двери, сейчас закрытые, выходили прямо в зимний сад. Часть теплолюбивых растений стояла прямо на мраморном полу гостиной, в кадках и горшках. Эту комнату любила мать Вернера, он помнил, как часто заставал ее здесь сидящей в кресле возле стеклянных дверей. Сейчас комната посещалась редко, Вернер перестал завтракать в главном доме, Виктор часто не завтракал вовсе. Отец же, как подозревал Вернер, даже не знал, что малая гостиная существует. Ему накрывали в господской столовой, огромном холодном полутемном зале со стрельчатыми окнами и столом такой длины, что приходилось посылать слугу, чтобы пожелать приятного аппетита сидящему на другом конце. Здесь же, в малой гостиной, круглый деревянный стол недалеко от камина мог вместить двух, самое большее трех человек.
Зная слабый аппетит Вернера, Грейгор не стал приказывать накрывать полноценный стол. На завтрак была каша, к которой Вернер не притронулся, тыквенная запеканка с орехами и подогретое молоко с пряностями. Вернер тщательно соскреб и выковырял все орехи из запеканки и отложил их на край тарелки. За его спиной Грейгор неодобрительно вздохнул, но ничего не сказал.

Младший Эстеллар только закончил завтракать, когда в малую гостиную пришел запыхавшийся слуга: он искал Вернера во флигеле, но не нашел. Как оказалось, юношу ждал лорд Эстеллар. Вернер тяжело поднялся из-за стола: идти не хотелось. Его отношение к отцу давно переросло из детского непонимания, а затем горькой обиды и чувства вины в глухую защиту и отрицание. Вернер не понимал своего отца и не уважал его. Сначала мать, потом брат были связующим звеном в их отношениях, это позволяло избегать непосредственных встреч, но теперь и мать, и Виктор мертвы, а Вернер хотел бы не иметь ничего общего с этим человеком. Но Конрад был и оставался его отцом.
Вернер как умел, оттягивал момент встречи. Сначала он долго стоял перед зеркалом в гостиной, смахивая с камзола несуществующие пылинки и поправляя манжеты сорочки. Затем решил посчитать количество ступеней на парадной лестнице и сбился на четырнадцатой трижды. Затем пристально рассматривал галерею портретов предков, пытаясь угадать, каким по характеру был каждый из них. А потом долго топтался в полутьме у двери отцовского кабинета, не решаясь постучать.
Покончил с этим Грейгор, уставший смотреть на мучения юноши. Управляющий просто постучал, и через отведенное этикетом время распахнул дверь кабинета и провозгласил:
- Милорд, лорд Вернер здесь.
Вернеру ничего не оставалось, как перешагнуть порог. Он невольно вздрогнул, когда за его спиной Грейгор закрыл дверь, но голос его остался спокойным, когда он спросил:
- Вы желали меня видеть, милорд?
Вернеру не приходилось часто бывать в кабинете отца. Это была большая светлая комната на втором этаже, ее окна выходили в парк. Полки и шкафы с бумагами занимали дальний, темный угол кабинета, центральное место в комнате было отведено громоздкому письменному столу из мореного дуба.
Конрад Эстеллар стоят спиной к двери, когда вошел сын. Сложно было сказать, размышлял он о чем-то, задумался, или тоже не желал как можно дольше встречаться взглядом с Вернером. Сцепив руки за спиной, Конрад, наконец, повернулся к сыну.
- Да, - голос его звучал глухо. - Теперь тебе, как наследнику рода, придется чаще здесь бывать.
- Я не считаю, что эту тему надо обсуждать именно сегодня, когда тело предыдущего наследника Эслтелларов еще в доме, милорд, - после небольшой паузы все так же спокойно ответил Вернер.
- Ты прав. Но я не хочу, чтобы ты хотя бы на секунду забывал об этом. Как всегда помнил твой брат.
Конрад помолчал. Он вовсе не собирался с порога напоминать о долге, да и тон разговора ему не нравился. Но он ничего не мог с собой поделать, слишком уж не похож болезненный Вернер на мудрого и расчетливого главу крупнейшей торговой семьи. С другой стороны, даже сейчас, когда тело брата еще лежит в доме, Вернер сохраняет спокойствие. А это однозначно говорит в его пользу.
Мысленно взяв себя в руки, Конрад продолжил:
- Я хотел поговорить с тобою не только о долге. Лекари внимательно осмотрели тело Виктора. И они утверждают, что это не яд, не чей-то умысел, а стремительная и смертельная болезнь. Они уже видели подобные случаи в Таркоре в последнее время.
Вернер слушал отца и не мог поверить. Болезнь! Это была настолько простая, настолько обыкновенная причина. Но правда ли это? И что тогда значит свечение маятника, которое видел Вернер сегодня? Юноша прижал руку к груди, туда, где в кармане лежал уловитель магии:
- И это объяснение Вас удовлетворило, милорд? Стремительная болезнь? Которая действует выборочно и внезапно? Общеизвестно, что болезни уносят в первую очередь слабых и уже больных. Если кто-то и должен был умереть от смертельной болезни, то не Виктор, не он! - голос Вернера дрогнул, юноша прочистил горло, чтобы скрыть это.
Надо ли сказать отцу о маятнике? Важна ли причина смерти Виктора для него? Или со смертью старшего сына он выкинул того из своей жизни так, как когда-то сделал с болезненным младшим, Вернером?
Юноша глубоко вздохнул. Сейчас не следует задумываться о таком.
- Милорд, не сообщали ли лекари подробностей о болезни? Как Виктор мог ей заразиться? Где это могло произойти? И еще одно, эта болезнь - естественна? Потому что, - Вернер потянул уровитель магии из нагрудного кармана, - я обнаружил следы магии на теле. И мне, больному всю жизнь и выдержавшему испытание на звание господина Терновника, неизвестно о естественных болезнях, которые оставляют магический след.
Конрад приподнял бровь, когда увидел уловитель магии. Его не сильно удивило, что зачарованный предмет что-то почувствовал - мало кто из людей был уж совсем изолирован от магии. Как и многие другие аристократы, Виктор мог иметь артефакты, оставившие след, или "поймать" слабенькое проклятье, в сердцах брошенное нищенкой с магическими задатками.
- Я догадываюсь, где Виктор мог заболеть, - жестко сказал лорд Эстеллар. - Слуги рассказали, где он бывал в последние дни.
При воспоминании об этих допросах между бровей Конрада залегла тяжелая складка. Он предпочел бы ничего не знать.
- Как оказалось, Виктор облюбовал один бордель... по сути, притон, куда он наведывался все чаще в последнее время. Я уже навел справки: множество девушек оттуда тоже мертвы.
Вернер какое-то время смотрел на отца. По выражению его лица нельзя было сказать, о чем он сейчас думает. Наконец, очень тихо, он произнес:
- И что обо всем этом думают господа Шиповника?
- Господа Шиповника будут думать то, что им скажет королева. Старик Ниал Эйден считается самым мудрым из них, живет в королевском дворце, но почти выжил из ума и не отличит даже простуду от смертельной болезни. Я бы больше надеялся на королевских алхимиков. Но что думает по этому поводу королева или принц - мне не известно. И я очень хочу узнать. Завтра. Ты отправишься со мной.
- Как скажете, милорд, - Вернер кивнул, и, глубоко вздохнув, продолжил, - Если это все, то я хотел бы удалиться. У меня еще есть дела, которые следует решить перед похоронами и аудиенцией во дворце.
Конрад кивнул сыну и снова отвернулся, так что тот видел только его спину.

Одним богам было известно, скольких душевных сил стоило Вернеру сохранять спокойствие во время этого разговора. Выйдя из кабинета, юноша почти бегом устремился на свежий воздух. Он стоял на крыльце, вдыхая холодный весенний ветер, и чувствовал как тяжело, с перебоями, колотится его сердце где-то под горлом.
Отец не сказал этого прямо, но все было и так ясно: старший Эстеллар убежден, что Виктор умер от срамной болезни. От той болезни, от которой уже умерло несколько падших женщин в Таркоре. Если это так, то скоро среди сластолюбцев разразится настоящая эпидемия. Но что, если и отец, и господа Шиповника ошибаются? Он поднял левую руку к лицу. В кулаке у него все еще был нагретый теплом ладони маятник, сейчас бесполезный.
Есть место, где, как считают, заболел Виктор. Есть другие тела. И есть доктор, который видел Виктора сразу после смерти.
На плечи Вернера мягко опустилась ткань, рысий мех задел щеку.
- Вы простудитесь, если будете стоять так на ветру, милорд, - тихо сказал Грейгор, - идите в дом.
Вернер запахнулся в столь заботливо поданый Грейгором плащ:
- Я пойду к себе во флигель, Грейгор. А ты узнай у слуг, кто был тот врач, что вчера на кладбище подбежал к нам, когда Виктор упал. Кажется, мне следует встретиться с ним.

Королевский замок
К'яр Ревердан и Тэа Шантон

Стоило К'яру покинуть комнату, как его почти сразу отловил один из слуг. Чопорно поклонившись лорду Ревердану, он сказал:
- Ее Величество леди Шантон желает видеть вас в Синей гостиной.
И он повел лорда по коридорам, ни секунды не сомневаясь, что тот следует за ним.

Маг несколько удивился подобному повороту событий, но не отказывать же самой королеве. Да и в принципе, интересно, в чем причина этой встречи. Пришлось из Синей комнаты, двигаться в Синюю гостиную. У кого-то из Шантонов была явная страсть к синему цвету.

Впрочем, эта комната оказалась куда больше и в то же время просторнее. Вряд ли из этих окон можно было увидеть двор с Николасом Шантоном, зато они были куда больше, отчего вся комната казалась очень светлой. Может быть, свети за окном солнце, тут бы даже преобладал не синий, а лазурный цвет.
Тэа Шантон сидела у небольшого столика в чернильном траурном платье. Но без вуали, перчаток, украшений... хоть чего-то, что смогло бы обозначить ее статус. Едва вошел К'яр, королева поднялась, шелестя юбками.
- Добрый день, лорд Ревердан. Я услышала, что вы во дворце, и подумала, нам стоит встретиться.

- Приветсвую Вас, Ваше Величество! - К’яр глубоко поклонился женщине, в знак своего почтения. В детстве, он считал её кем-то вроде тёти, так что, доброе отношение оставалось и по сей день. И хотя, сейчас, после жестоких уроков циничной магессы, были некоторые сомнения в истинных посылах дружбы между их семьями, фактов доброты и заботы, это не отменяло. Он выпрямился во весь рост и продолжил.: - Я воспользовался Вашим любезным разрешением переговорить с Зурой и, Вы же знаете, не люблю откладывать вещи в дальний ящик.

- Знаю, - Тэа слегка улыбнулась. - И надеюсь, Зура окажется полезной. По правде говоря, поступок лорда Ревердана удивил даже меня. И я сочувствую вашей потере... хотя мне как королеве вроде бы не полагается испытывать эмоций.
Можно было не сомневаться, что Тэа имеет ввиду вовсе не казненного главу семейства.

- Не испытывать эмоций, самая нереальная из всех возможностей человека. Мы можем их прятать, контролировать или притуплять, но совсем отказаться, это только в сказках возможно. – На лицо мага легла тень скорби. – Благодарю Вас за это. Как и за то, что вы нашли возможным, почтить память моей матери на ее похоронах. Мне очень жаль, что в нашей скорби по близким, виновен Вальмонд Ревердан… - К’яр решил, что больше никогда не упомянет этого человека, как собственного отца и изменит свое решение, только если жрица подтвердит его опасения. - … или та угроза, что нависла над миром. Уверен, и жрица, и придворные маги уже сообщили о своих ощущениях.

Успевшая сесть Тэа, тут же подалась вперед, ее глаза как будто вспыхнули теми эмоциями, которые она и не утруждала себя скрывать. Теми, о которых большинство просто не догадались бы спросить.
- Ты ведь тоже чувствуешь, что-то грядет? Ты тоже ощущаешь... их?

Мурашки пробежали по телу мага, поднявшись от ступней вверх, зарываясь в волосы и заставляя их шевелиться. На какое-то мгновение его глаза расширились, а зрачки сузились, став почти незаметными. Комната словно вытянулась, от него все, что есть вокруг. Вот он уже стоит посреди той памятной снежной бури.. только, вокруг сплошной туман. Замерший, плотный и тяжелый. А впереди, уже не мистический к’яр, а что-то могущественное и.. пробуждающееся. Короткий стук сердца и все вернулось в нормальное состояние.

- Касание сумрака! – Прошептал ошеломленный маг, понимая, что это были не его воспоминания или ощущения, это то, что чувствовала находящаяся перед ним королева. Ее… магия. – Я чувствую. – Подтвердил Ревердан, обдумывая, стоит ли рассказывать Тэе о встрече с к’яром.

Королева видела, как на мгновение изменилось лицо собеседника. Видела, как он понял, что она имела ввиду.
- Это что-то грядет, - негромко сказала Тэа. - Я не понимаю, что именно. Только знаю, что оно сметет привычный мир. И мне бы не хотелось, чтобы Шестой дом пал вместе с этим миром.

Сейчас, как никогда раньше, господину Терновника, хотелось стать господином Плюща и выдать что-то ободряющее и фатальное, вроде “все в руках богов”. Но он был магом, северным магом, такие не уповают на промысел высших сил и не надеяться на других.

- Как и мне, Ваше Величество, как и мне. – Он провел рукой по волосам, коснулся броши и наконец, признался: - Только за этим я вернулся в Таркор. На севере и без меня достаточно магов и мудрых, сильных правителей. Еще один молодой представитель правящей семьи, там, не нужен и, возможно, будет лишь помехой. Здесь же, от меня будет больше проку. Я чувствую это, как вы чувствуете .. их.

Королева поежилась, как будто последнее слово принесло с собой сквозняк, порыв ветра... из запредельного Сумрака.
- Хорошо, если так. Иначе пока у меня ощущение, что Шестой дом не переживет изменений в мире. Впрочем, есть и те опасности, которые куда ощутимее и уже здесь и сейчас. Впрочем, ни вы, ни любой другой не сможете ничего с ними сделать.

- Несомненно. – Легкое кивание в знак согласия. – Но, чем больше мы будем знать, тем лучше сможем подготовиться. Если жрица подтвердит мои опасения…

Маг шагнул ближе к Тэе.

- Возможно, придется короновать Николаса раньше положенного срока. Или принять закон о возможности престолонаследовании женщинами. Иначе, разброд семей и челяди, погубят Шестой Дом изнутри. – Здесь он осекся, наверняка королева и сама прекрасно это понимала. С другой стороны, подобное напоминание не будет лишним. Кстати об упоминаниях: - К слову, слухи о большом количестве магических артефактах на складах одного из семей имеющих очень посредственное отношение к магии, несколько настораживают. Возможно, Седьмой Дом желает воспользоваться приближающейся смутой в своих коварных целях.

От чего-то К’яру вспомнилось, как они с Николасом устраивают шуточную дуэль во дворе замка, а их матери улыбаясь наблюдают из беседки. Тогда, Тэя Шантон улыбалась по доброму, отзывчиво. Сейчас это была совершенно другая женщина. Собранная, сильная, властная, способная казнить, если того потребует безопасность Дома. Интересно, а если она почувствует, что ее сын становится той самой угрозой к существованию? Хотя, об этом еще рано думать, возможно, наследник далеко не так ужасен, как кажется на первый взгляд. Ревердан вновь осознал неотвратимость их встречи, но не сегодня. Встреча с капитан, пока, важнее.

- Насколько я знаю, - пожала плечами Тэа, - у Седьмого Дома слишком много своих проблем - хотя их артефакты могут стать и нашими. Но меня пока куда больше волнует странная болезнь в Таркоре.

- К сожалению, в вопросах болезней, если они не исключительно магические, я не сведущ, –развел руками К’яр, - так что интересуюсь тем, с чем могу работать и не мешаю другим делать свое дело.

- Если к тому моменту ты еще жив, - пожала плечами Тэа.

- Если я буду мертв, мне будет все равно и на болезнь, и на весь этот мир. – Скопировал жест собеседницы господин Терновника. – Так что, хочется верить, доживу. Есть ли какие-либо мысли, что это за болезнь и как ей противостоять?

К’яру отчаянно хотелось в порт, на встречу, но разговор с королевой свернул в очень интересную сторону. Действительно, не представляя, как обезопасить себя или других, он старался не трогать этой темы, в надежде, что все обойдется. Да и разбираться сразу со множеством проблем, обычно, как гнаться за двумя зайцами – бессмысленно и безрезультатно. Однако, если этим вопросом уже кто-то занялся, повышаются шансы благополучного исхода. Так что, интерес был совершенно искренним.

- Только слухи, - ответила Тэа. - Мне сообщают о том, что подобных случаев в Таркоре становится все больше и больше. Но никому не известно, откуда пришла болезнь... и как с ней бороться. И можно ли с ней вообще бороться. Но мои алхимики работают над этим.
Пожалуй, впервые за время разговора Тэа взглянула на К'яра немного иначе.
Она помнила его еще мальчишкой, когда они играли вместе с Николасом. Уже тогда они оба показывали свой абсолютно разный характер, но так сложно было предположить, что ждет их в будущем. Север не изменил К'яра. Скорее, закалил, напомнил о его корнях - и сделал еще более похожим на мать. Правда, Скёль была куда более мягкой, предпочитая не вмешиваться в дела. Она часто говорила, что все должно идти так, как предопределено богами - и это был момент, в котором они с Тэа всегда резко расходились во взглядам. Далекая от севера и его веры, леди Шантон хоть и верила в богов, но полагала, что это они зависят от смертных, а вовсе не наоборот.

В К'яре не было этой мягкости, не было и тени нерешительности. Впрочем, и лезть на рожон, как часто поступал Николас, он бы не стал. Но с удивлением Тэа поняла, что сын Скёль успел вырасти. И теперь это не тот насупившийся мальчик, которым она привыкла его помнить. Теперь он настоящий глава рода Реверданов.

- Жаль. – Коротко ответил маг, расстроенно поджав губы. В Таркоре он пробыл всего неделю, а уже искренне скучай по приятным новостям. Или, хотя бы, намекам на приближение чего-то, менее трагичного, чем апокалипсис городского и мирового масштабов. – Уверен, Ваши люди делают все возможное, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. Надеюсь, в скором времени им удастся во всем этом разобраться, но, как говориться “жаждешь мира – готовься к войне”.

Только вот с кем? К’яру отчаянно хотелось знать, к какой войне готовиться и с кем она произойдет. С сущностями из сумрака? С неизвестной чумой? С Седьмым Домом? Или опасения подтвердятся и из-за кулис покажутся новые маски с магическими способностями управлять разумом или воскрешать мертвых, или все это взаимосвязано? Данную мысль, господин Терновника предпочитал откладывать в дальние закоулки разума, потому как вела она основному вопросу – Кто достаточно силен, чтобы удержать Шестой Дом от развала. Глубокий вздох. Похоже, все ведет к этому.

- Как Николас? – Молодой Ревердан, обратил внимание на тот факт, что Ее Величество, проигнорировала тему коронации вообще и сына в частности, но решил опустить этот момент. У каждого есть право молчать о своих мыслях. – Я бы хотел с ним встретится и пообщаться, пока нас не закрутило во всем этом вихре событий.

- Может быть, он будет рад встретиться, - ответила Тэа. - Но я даже не знаю, когда Николас бывает в замке. Судьбы мира его не очень заботят.
Сложно было сказать, сколько иронии вкладывала королева в свои слова... и вкладывала ли вообще.

- Все это крайне печально. Надеюсь, это не так или, что наша встреча изменит его жизненный курс. – К’яр отвернулся, якобы взглянуть за окно, в небо, но на самом деле он старался скрыть двойственность своего последнего высказывания. Впрочем, на небо, он взглянул. На темнеющее, готовящееся сменить краски дня на темные оттенки ночи. Это внове вернуло его к важным реалиям этого дня, а точнее, к необходимости отправляться на встречу с капитаном. Быстро взглянув на королеву, он склонился в поклоне: - Тогда, если будет возможность такой встречи, прошу Вас известить меня. А сейчас, к сожалению, я вынужден откланяться. Пошатнувшиеся дела семьи, требуют моего срочного внимания и я уже не могу позволить себе, откладывать их решения.

Тэа кивнула.
- Конечно. Была рада встрече. И... я пришлю кое-какие бумаги, которые могут быть интересны. О них. Почитаете на досуге.

Поместье Реверданов
К'яр Ревердан и Эрик Гервард (мастерский персонаж)

Замок лорд Ревердан покидал стремительно, пожалуй, писатели сравнили бы его с выпущенным из арбалета болтом. По счастью, ни писателей, ни кого бы то ни было еще, на его пути не оказалось. Задерживаться еще дольше магу совсем не хотелось, поэтому вскочив в седло, он припустил коня в портовый район, где располагался постоялый двор "Золотой пес".

Никакого прогулочного шага и никаких остановок, чтобы полюбоваться городской архитектурой или темнеющим небом. Да и в само здание "Пса", совмещавшего в себе салун с гостиницей, К'яр практически влетел сразу из седла, не успев толком привязать коня. Похоже, вид у него вышел достаточно суровый, задетый дверью бугай, похоже, пират, развернулся было на нарушителя его спокойствия. Но встретившись с суровым взглядом пепельно-серых глаз и блеснувшем значком тёрна, махнул рукой и продолжил общение с официанткой.

Преодолев те несколько метров, отделявших его от главной стойки, одновременно и барной, и мотельной, Ревердан перегнулся через нее к мужчине, спокойно разливавшему пенистый эль по деревянным кружкам и коротко спросил "Эрик Гервард". Мужчина окинул его долгим оценивающим взглядом, поводил некоторое время подбородком, словно пожевывая и перекатывая что-то у себя во рту и кивнул в сторону одного из столиков.

Пират, похоже, только собирался начинать свой питейный вечер. Во всяком случае, глаза его были достаточно трезвы, а шуточный выдох "Лорд Ревердан, какая честь!" содержал, скорее, еще не выветрившиеся вчерашние алкогольные пары. Обменявшись крепким рукопожатием, объятиями и прихлопываниями по спине, Эрик предложил К'яру присесть за его столик, но тот отказался, встречным предложением:
- Лучше давай к моему столику. Там менее шумно, нет лишних ушей и, в чем я более всего уверен, выпивка лучше, да еще и в чистой посуде.
Пират хохотнул и сделал приглашающий жест руками, мол "ведите, ваше сиятельство".

Путь до особняка Реверданов, занял крайне мало времени и очень скоро старые знакомые расположились в удобных креслах у камина, а на столике между ними открылась первая чаша глёгга с серебристым черпаком и парой глубоких кубков.

- Ну, - Эрик поднял первый тост, - за попутный ветер, и чтобы демоны не трепали паруса! А я вижу, неплохо ты тут устроился.
И пират обвел широким жестом и комнату, и все поместье.

- И за хозяинов дна морского, пусть не зовут к себе на пирушки, - поднял свой кубок К’яр, - неплохо-неплохо, жаль, цену заплатил не из приятных. Ты, наверняка уже в курсе. - Приложившись к кубку, он не заметил, как на столе оказались свежие хлебцы, запеченный с приправами картофель и обжаренные колбаски с острым соусом. - Так что, давай за ушедших.

Эрик молча поддержал тост, и оба собеседника осушили кубки - до дна, как было принято. Только когда они наполнились вновь, а пират попробовал колбаски (отдав должное соусу, конечно же), он перешел к делу. Предки Эрика Герварда прибыли с севера, и хотя сейчас считали своей родиной Элтанские острова и морские просторы, северная кровь давала о себе знать. Заставляя двигаться напролом, а не ходить вокруг да около.

- Я не просто так сюда прибыл, К’яр. Есть моменты, которых ты, вероятно, не знаешь. Связанные с покойным лордом Реверданом.
- Кажется, я вообще мало что знал о Вальмонде Ревердане, - горько усмехнулся юноша, - во всяком случае, не представлял, его в рядах революционеров. Ну да не важно, что же привело тебя ко мне в Таркор?

- Не поверишь, именно революция! - хохотнул Эрик, но тут же снова посерьезнел. - Ты знал, что твоего отца и его последователей должны были поддержать пираты? Что лорд Ревердан отсыпал нам изрядную сумму денег, чтобы в нужный момент мы выступили на стороне переворота?

- Нет. - Совершенно серьезно ответил К’яр. Он откинулся на спинку кресла и некоторое время изучал свой кубок. Но мастерски вырезанные в металле горгульи, остались безучастны, хотя и поблескивали красноватыми инкрустированными камешками-глазками. С другой стороны, господин Терновника, особо и не нуждался в их советах или одобрении. - И, как сейчас? Вы все еще готовы выступить?

- Конечно, нет. Мы и тогда не собирались. Совет капитанов счел твоего отца психом, но деньги они взяли и решили посмотреть, чем все закончится. К чему пиратам выступать за перевороты? Нам плевать, кто у власти, лишь бы ваши торговые корабли продолжали ходить по морям.

- Логично. Я и сам счел Вальмонда психом, до сих пор считаю. Но, все же, прошу жрицу уточнить этот момент. - Скрывать подобную мелочь не было необходимым. - Но, думаю ты начал эту тему не для того, чтобы рассказать о верности пиратов своим традициям.

- Нет, я вообще тут только для того, чтобы выпить с тобой! - Эрик салютовал бокалом. - А еще поделиться сплетнями, будто деньги, отданные Вальмондом Совету капитанов были вовсе и не Ревердановские, а огромные суммы, взятые взаймы.

- Интересные слухи у вас там ходят. В общем-то, правдоподобные, учитывая, что о каких-то крупных тратах семейного бюджета, я не в курсе. - Черпачек стукнул о край кубка, наполняя его ароматным теплым вином с пряностями. - Надо будет поузнавать на улицах поподробнее. Есть выходы на местную Гильдию?

- Что за глупый вопрос, К’яр? Давай выпьем еще немного, а завтра я тебя сведу с парочкой гильдейских торговцев, если хочешь. Только официально я их, конечно, знать не знаю.

- Я ооочень хочу всех их официально не знать. - Взгляд молодого мага уже подернулся легкой поволокой, а значит пора было все серьезные вопросы отправлять на дно, к местному древнему божеству. Как там бишь его звали. - Давай, за незнание! Незнание, это блаженство!

И кубки снова звякнули друг о друга.

Совместно с Мэй

Поместье семьи Денрив
Арминия Денрив

Ниму Сандерхест был автором великолепного иллюстрированного определителя растений – лучшего из всех, что попадали Арминии в руки. Больше всего на свете девушка хотела учиться у этого прославленного алхимика, но разве ж занесет столичную знаменитость в их деревню? Неожиданное наследство перевернуло всю жизнь новоявленной главы семейства Денрив с ног на голову, зато дало возможность переехать в столицу. Едва въехав в Таркор, девушка велела Мэйзи разыскать Господина Терновника. Верная служанка не подвела, хотя после встречи с Ниму вернулась с поджатыми губами и начала умолять госпожу выбрать другого учителя: старый греховодник, де, живет в каких-то трущобах, из дому не выходит, пьет, как лошадь, две ближайших хибары стоят пустые, и никто не хочет селиться по соседству со страшным колдуном, да к тому же ходят слухи, что Ниму отказывается брать учеников, какие бы деньги ему ни предлагали – мол, богатенькие белоручки не могут постигнуть высокую науку зельеварения, ибо даже представления не имеют о природной силе трав и минералов, которые видали, в лучшем случае, в своих садиках. Тогда Арминия отправилась к Сандерхесту сама. Мэйзи стонала, ворчала, упрашивала, но девушка была непреклонна, и кормилице волей-неволей пришлось сопровождать хозяйку.
Мужчина, отворивший дверь, меньше всего походил на тех магов, которых Арминия привыкла видеть на ярмарках: у него не было ни роскошных седин, ни длинной бороды, ни остроконечного колпака, ни расшитого звездами плаща. Он не был молод, но и стариком его назвать было нельзя: леди Денрив дала бы ему лет сорок, если бы не глаза – мудрые и всезнающие, с пронзительным взглядом. Мужчина отвесил владелице Миктакора преувеличенно-шутовской поклон и залихватски подмигнул Мэйзи - кормилица аж запыхтела от возмущения.
Сперва алхимик и слышать не хотел об обучении, но, узнав, что девушка приехала из деревни, заинтересовался и начал задавать вопросы: о кровохлебке, о влиянии фаз луны на заготовку растений, об омыляющих свойствах золы… Видимо, ответы ему понравились: Ниму сверкнул белозубой улыбкой и пообещал наведаться в поместье Денривов, чтобы присмотреть подходящее помещение для лаборатории. От оплаты он отказался, заявив, что волен в любой момент плюнуть на все это дело и уйти, если ученица будет недостаточно прилежной, но потребовал беспрепятственного доступа в библиотеку Денривов и, разумеется, лабораторное оборудование и необходимые ингредиенты должны были закупаться за счет Арминии.

Лабораторию оборудовали в старой поварне – приземистом каменном строении, метров на сорок отстоящем от господского дома. Именно туда поспешила Арминия, накинув на плечи шаль и зажав в кулаке футляр с кольцом.
Алхимик развалился в кресле, закинув на стол длинные ноги, и читал книгу. Обустройство лаборатории еще не было закончено, тем не менее, он ежедневно приходил сюда, лично надзирал за работами, проверял изделия стеклодувов, придирчиво изучал тигли. Арминия предлагала выделить ему любую спальню в доме, но Ниму наотрез отказался, пробурчав что-то насчет иждивенцев и приживалок, не имеющих даже собственной кровати.
При виде ученицы мужчина порывисто поднялся и помог девушке размотать тяжелую шаль.
- Миледи, Вы, как всегда, ослепительны! Жду не дождусь, когда же кто-нибудь из богатых бездельников удостоится чести лицезреть Вас в этом наряде, - за прошедшие недели девушка уже привыкла к саркастичной и немного издевательской манере общения своего учителя.
- Уже дождались – я только что принимала лорда Леорона.
- Как я мог пропустить такое зрелище! И что лорд – выжил?
- Да, конечно, - недоуменно пожала плечами Арминия.
- Крепкий человек, однако! Я уже готов его зауважать…
- Именно по поводу лорда Леорона мне и нужно с Вами поговорить…
- Миледи, Вы разбиваете мне сердце! – мужчина картинно прикрыл глаза рукой. – Неужели Вам срочно понадобился любовный эликсир повышенной концентрации?
- Разумеется, нет, зачем мне? Откровенно говоря, я опасаюсь прямо противоположного… Лорд Леорон преподнес мне в подарок кольцо, - девушка поставила на стол пурпурную коробочку, - по его словам: оно защищает от магии, но я не уверена, так ли это… Лорд Леорон не дотрагивался до кольца, прикасался лишь к футляру, я последовала его примеру… на всякий случай…
- Весьма предусмотрительно, миледи! Кстати, по городу ходят слухи, что склады Леоронов под завязку забиты разнообразными артефактами. Я бы даже не отказался на них взглянуть... Но взглянем пока на данный предмет, - алхимик посерьезнел.

Арминия вернулась в дом красная, как вареный рак. Кольцо оказалось и впрямь защитным: не то, чтобы очень мощным, но вполне способным отразить брошенный во владельца файербол. Пользуясь случаем, Ниму продемонстрировал и подробно объяснил, как определять магические свойства предметов. Это было очень интересно и познавательно, но после окончания урока девушку замучил стыд: лорд Леорон был так добр к ней, а она заподозрила его в дурных намерениях. В следующий раз надо будет вести себя с ним полюбезнее!
Однако леди Денрив не отказалась от намерения выяснить, какие отношения связывали лорда Леорона с ее покойным дядюшкой. Следуя своему плану, Арминия отправилась в кабинет - писать письмо поверенному.

Поместье семьи Каванар
Беатрис Каванар

Беатрис проснулась поздно. Тусклый свет весеннего утра пробивался в спальню сквозь неплотно задвинутые шторы. Девушка села в постели. Голова была тяжелой и немного болела, а по всему телу растекалась слабость. Несмотря на теплое одеяло, ей было холодно. «Наверное, Кристи опять забыла закрыть окно» - подумала Беатрис, потянув за шнурок звонка.
Дожидаясь, когда подойдет служанка, девушка еще сонным взглядом разглядывала спальню, выполненную в нежно-голубых цветах и светлых оттенках дерева. На кресле, стоявшем у окна, остались лежать ее вчерашние рисунки. Простые наброски углем на грубой бумаге, сделанные при свете свечи по памяти. На них панорама кладбища, силуэты дворян в темных одеждах, чьи полы развивает весенний ветер, гробница королей и жрицы… Не то, что обычно принято изображать на картинах, украшающих в последствии дома знати. Но Беатрис рисовала это для себя. Богатство семьи Каванар позволяло ей не думать о вкусах публики и не переживать будет ли продана очередная картина или нет. Конечно, многие полагали, что это делает ее занятия несерьезными. Как будто умирающий от голода вид обязательно превращает в великого творца любого вшивого художника или поэта.
Кристи вошла в комнату и пожелала госпоже доброго утра, сообщив, что Доминик с самого утра уехал по делам и когда его ждать не сказал. В ответ на эту новость Беатрис лишь передернула плечами. Она не горела желанием видеть брата.
Кристи раскрыла шторы, наполняя комнату светом, и посмотрела на Беатрис.
- Вы хорошо себя чувствуете, госпожа? – взволновано спросила служанка.
- Да, только немного простыла вчера на похоронах… такой холод и ветер и не скажешь, что сейчас весна.
- Наоборот, очень весенняя погода, вроде и солнце, но тепло обманчивое, мне в детстве всегда мама говорила одеваться теплее…
- Да-да, знаю, вчера я явно не рассчитала с костюмом, но у меня не так много черной одежды в гардеробе. А хранить по четыре траурных платья на каждое время года – уж увольте.
- Вы останетесь сегодня в постели?
- Нет, я хочу подняться в студию, не настолько я больна…
«…ты можешь слечь с жаром и через несколько дней либо встать, либо умереть. А можешь чувствовать слабость и недомогание, а потом умереть... Как видишь, Беатрис, выбор не велик…» - раздался в голове девушки голос Доминика. Беатрис вздрогнула, но откинула одеяло. Это просто суеверная чушь.
- Кристи, приготовь рабочее платье, не хочу испачкать красками синее.

В своей студии, что находилась на третьем этаже особняка под высокой остроконечной крышей, Беатрис провела почти весь день. Но вот солнце стало садиться. Вытирая руки куском ветоши, девушка смотрела на город и на алый закат. Из труб поднимался сизый дым, ветер стих. Большой рыжий кот медленно подбирался к стайке воробьев, усевшихся на козырьке крыши соседнего дома.
Если бы не слабость и озноб, Беатрис вышла бы прогуляться в сад за домом… Скорей бы уже лето. Можно будет покинуть душные и грязные улицы Таркора и вернуться в их усадьбу в долине Нэл. А там тишина и покой… Нет, конечно, она будет скучать по яркому городскому обществу. Но многих можно будет пригласить в гости… В середине лета, можно было бы даже устроить бал. Украсить сад бумажными фонариками… В Таркоре слишком неспокойно, тревога и страх, словно разлиты в воздухе с тех пор как умер король. И Беатрис все чаще хотелось оказаться подальше отсюда.
Она повернулась к холсту с незаконченной картиной. Скрипнула дверь и вошел слуга, чтобы зажечь свечи. Беатрис дождалась, когда он уйдет, и взяла с полки тяжелую папку в кожаной обложке с рисунками матери. Много лет назад эта студия принадлежала ей. Беатрис еще помнила, как в детстве сидела на стульчике в дальнем углу и наблюдала, как мать рисует. А потом, закончив занятия по фехтованию, в комнату с шумом врывался Доминик и разрушал сказочную тишину. Но тогда она никогда не сердилась на него. Она любила брата… всегда любила… и наверное, любит до сих пор. Но это только в книгах любовь побеждает все… А быть может, она просто больше не может любить и прощать?..

Совместно с Мэй

Поместье семьи Каванар
Одна из больниц в Таркоре
Доминик Каванар

Солнце уже успело скрыться из зашторенного окна спальни и в комнате было не ярко-солнечно, а приятно светло, когда Доминик проснулся. Мужчина потянулся и поднялся, чуть поморщившись, когда босые ноги коснулись холодного деревянного пола. Ковров он не любил и в первый же день приезда велел вынести прочь весь этот цветастый ужас. В камине еле теплился огонь и в комнате было свежо. Томас ещё не разведал, что господин встал и Доминик с довольной улыбкой прошелся к столу, где на деревянной подставке расположились метательные ножи… новый комплект. Взяв один и вновь улыбнувшись, почувствовав приятную тяжесть в руке, он проверил баланс несколько раз подкинув нож в ладони и, резко обернувшись, кинул его в противоположную стену. Клинок вошел в настенную панель из какого-то дорогого сорта дерева с нарисованной углем ровной мишенью.
Когда в стену полетел первый нож, Томаса чуть не хватил удар. Он даже забылся и высказал неудовольствие действиями юного господина, за что получил насмешливый взгляд и в стену вошел второй клинок. Третий прошел сантиметрах в пяти от плеча мужчины, который решил загородить и воспрепятствовать разбазариванию богатства семьи Каванар. Доминик конечно извинился за последний бросок, но у старого камердинера поубавилось желания перечить лорду. Правда, он все ещё кидал украдкой недовольные взгляды на ножи на столе и треснувшие панели, но молчал.
…Когда клинки закончились и Доминик подошел к стене, чтобы оценить свою меткость в этот раз, дверь распахнулась и вошел Томас.
- Доброе утро, господин. Чего-нибудь изволите?
- Легкий завтрак. Платье для выхода в город попроще и запряженного коня.
- Будет исполнено.
- Беатрис встала?
- Нет, господин. Кристи сказала, что госпожа ещё отдыхает.
- И ладно…- он пожал плечами, вытаскивая последний нож и бросая все на стол, общей кучей.
- Я уеду. Скорее всего до вечера, так что с обедом и прочим все вопросы к леди Беатрис. Пусть развлекается домашним хозяйством! Девицам в ее возрасте полезно.

К своему старому учителю и по совместительству одному из самых лучших врачей в городе Доминик пришел ровно в обеденное время, чтобы не отвлекать господина Шиповника от приема пациентов, которые толпились в небольшой приемной с раннего утра. Он представился и молодой помощник тут же доложил господину Роберту. Не прошло и пяти минут ожидания, как доктор сам вышел встретить почти что “блудного сына”, правда им тут же пришлось отбиваться от слишком назойливых господ, ожидающих своей очереди, но помощник в этом деле был не промах и успешно оттеснил самых ретивых, заверив, что доктор скоро всех примет согласно очереди.
Доминик и Роберт поднялись на второй этаж и расположились в небольшой комнатке, что служила мужчине и личным кабинетом и столовой и даже спальней, судя по небольшой кушетке у окна. Роберт за прошедшие годы ни капли не изменился. Он был так же подтянут и строг, не смотря на то, что ему уже перевалило за 45, серые глаза смотрели на мир с неугасающим интересом и пытливостью. Он чуть пополнел, но не растерял былой формы, лишь приобрел дородность и солидность, что так нужна профессионалам в своем частном деле для внушения уверенности своим пациентам. Он кивнул Доминику на свободный стул и кувшин с вином на столе, хотя сам к напитку не притронулся. Доминик наполнил стакан и с удовольствием пригубил вина. В чем-чем, а в вине господин Шиповника толк знал всегда.
- Как всегда, выше всяких похвал,- улыбнулся Доминик и отсалютовал хозяину бокалом, попутно отказавшись от предложенного служанкой обеда.
- Сколько же мы не виделись! - всплеснул руками Роберт. - Не буду спрашивать, где ты был... но как ты был? И, наконец, насовсем вернулся в Таркор?
Доминик едва заметно усмехнулся.
- Лет 6, думаю... - задумчиво смотря на Роберта, ответил он,- Где был... объяснять долго и сложно... так что считай почти везде. А как... с этим еще хуже. Скажу, что скорее полезно и познавательно, не всегда комфортно и весело, но, как оказалось, жить можно везде и в любых условиях, если ты этого действительно хочешь.
Голос Доминика стал серьезен и тверд.
- Насовсем... отец умер. Теперь я глава семьи и на мне все дела и ещё сестра,- быстрая улыбка,- А вы тут смотрю неплохо развернулись за время моего отсутствия?.. Хорошая нынче практика? На что жалуются славные горожане милейшего города Таркора?
- Ничего не меняется! Леди жалуются на вечную слабость, только чтобы привлечь внимание мужей. Кто попроще, приходит за обычными лекарствами - или приходят, когда уже слишком поздно, - тут Роберт посерьезнел. - Хотя в последнее время меня больше волнуют случаи странной болезни. Кто-то болеет как в лихорадке, кто-то просто сваливается замертво... никогда ничего подобного не видел.
Доминик внимательно смотрел на Роберта, вся его усмешка на словах про леди испарилась и в глазах появилась сталь.
- Много таких случаев? И откуда чаще всего эти больные приходят?
- Достаточно много, чтобы начать беспокоиться. И становится больше. В основном, в портовом районе.
Мужчина некоторое время молчал.
- До сведения королевы и ее окружения кто-нибудь доводил эти данные?- спросил он потирая лоб,- И вообще хоть что-нибудь удалось выяснить про болезнь? Причины, как люди заболевают, почему одни вылечиваются сами, другие нет?..
Лицо Роберта приобрело неимоверно печальное выражение.
- Разумеется, королева в курсе. Ее алхимики сейчас трудятся над порошками и снадобьями - при активной помощи господ Шиповника, конечно же. Я сам пару раз отправлял доклады во дворец. Но они не слишком полезные, по правде говоря. Удалось выяснить, что болезнь передается при личном контакте с зараженным - но достаточно просто взять его за руку. На разных людей действует по-разному. И почти не поддается лечению.
Доминик кивнул каким-то своим мыслям и потер переносицу.
- Чего-нибудь удалось добиться этим... господам во дворце? - уточнил мужчина, сделав глоток вина, - А ещё расскажи про свои доклады... не верю что они совсем уж бесполезны. Почти не лечится... значит, что-то таки можно сделать?
- Можно. Облегчить страдания умирающего. Собственно, именно этого удалось добиться и мне, и алхимикам во дворце. Не очень продуктивно. Хотя, - Роберт нахмурился, - нокар, тот самый наркотический порошок, дает любопытные результаты. Может, это самовнушение, а может, ему действительно удается порой бороться с болезнью.
- Бороться с болезнью у уже заболевшего? - переспросил Доминик, - Если он, конечно, не сразу скончался... как Виктор Эстеллар вчера.
Мужчина поднялся и прошелся по комнате.
- Кстати, это уже известно в городе? О нокаре?
- Только некоторым господам Шиповника да алхимикам. Королеве, конечно.
Роберт внимательно смотрел на шагавшего по комнате Доминика.
- Ты что-то знаешь об этой болезни... ведь так?
- Ровно то, что за неделю подобная болезнь превратила корабль в мертвецов...
Он остановился и посмотрел на улочку, куда вышли некоторые из пациентов Роберта.
- А ещё то, что она уже добралась до семей и... что у меня есть сестра, которую нужно огородить от болезни.
- Ты не в силах что-либо сделать, - пожал плечами Роберт. - Не пускай ее пока разгуливать по городу. Сократи ее и собственные визиты. Если в вашем поместье болезни пока нет, это лучшее, что ты можешь сделать.
- Пока... - тихо произнес Доминик,- Оградить все поместье не реально... слуги все равно будут сновать туда-сюда: продукты, хознужды и прочая-прочая.
Мужчина обернулся и посмотрел на Роберта.
- Но поговорить я с ними поговорю,- твердо произнес он,- Кстати, как вы применяли нокар и поняли, что он помогает некоторым несчастным?- едва заметно улыбнувшись, спросил он у мужчины.
- Один несчастный мучился не только от лихорадки, но и от страшных болей. Я дал ему настойку с нокаром, чтобы облегчить страдания... а он быстро пошел на поправку. Подобный же эффект наблюдался еще с несколькими больными. Впрочем, основное поле для экспериментов мне еще предстоит. Может быть, завтра присоединишься ко мне в изысканиях?
Доминик хмыкнул.
- Интересный эффект... но чтобы говорить о найденной панацее нужна большая выборка разных групп пациентов.
Было видно, что ему это интересно, и он бы с удовольствием занялся этой проблемой.
- Когда и где будете продолжать изыскания? - уточнил он, - И какова в этот раз выборка?
- Приходи завтра к полудню. У меня около десяти пациентов - и может быть, они выживут. Да помогут им боги.

Поместье семьи Эстеллар
Аврора Эстеллар

Все-таки иногда нужно прислушиваться к внутреннему голосу и трезво оценивать свои возможности.
Аврора проснулась сидящей за столом, с пером в руке и над пачкой писем. Аврора протерла сонные глаза, попыталась вспомнить, над каким из писем ее сморил сон. Бегло осмотрела корреспонденцию: большая часть писем, судя по целым печатям, она прочесть не успела. Пергамент прямо перед ней был подписан капитаном одного из фрегатов Эстелларов. Аврора зевнула, бегло прочла послание: капитан сообщал, что товар взят на борт, погода к нему благосклонна и если не случится ничего незапланированного, он приведет "Рыжий ветер" в порт к концу следующий недели.
"Ничего непредвиденного? – сама себя спросила Аврора и сама же ответила: - непредвиденное теперь на каждом шагу. Не нравятся мне эти тучи над нашим домом"
Неожиданно, словно удар колокола, пришло воспоминание о том, что пасынок все-еще лежит на смертном одре, и Конрад, скорее всего, слишком поглощен горем, чтобы обеспокоится похоронами. Что ж, она сделала бы для мужа и большее, чем просто устроить пышные траурные прощания. Слава богам, они достаточно богаты, чтобы сделать все быстро и торжественно, как того требуют обстоятельства. А письма…? Аврора снова быстро пересмотрела все, разделила на две стопки: в одну те, ответ на которые следует дать незамедлительно, в другую – те, которые могут подождать. Два письма, впрочем, забрала себе и спрятала в надежный тайник, положив себе не забыть "напомнить" людям их написавшим, как следует отправлять настолько важные послания.
Похоронами заниматься – дело поважнее, чем устроить юбилейные именины или званый ужин, или бал по случаю весеннего солнцестояния. Траур требует особой тщательности, потому что вся слетевшаяся на него знать от нечего делать будет тщательно искать промахи. Тем более ее, Авроры, промахи. Как же так – первый богач взял в жены девицу из разорившегося рода, проигнорировав куда более выгодные партии. Иногда Авроре казалось, что весь высший свет только то и делает, что ждет, когда же она оступится. Возможно, она слишком преувеличивала, но это делало ее острожной, осмотрительной и аккуратной.
День до обеда пролетел стремительно. Цветы, ленты, жрицы, наряды для нее и для мужа. Аврора приказала принести много-много цветов из сада и разложить по дому ситцевые подушечки с благовониями: ее повсюду преследовал запах разложения. Сутки со смерти Виктора еще не прошли, и его посещал личный доктор Эстелларов, который уверял, что позаботиться о том, чтобы покойный не "сорвал" похороны неприличной вонью. Но Аврору это беспокоило: еще не хватало, чтобы напудренные траурные господа морщились, прятали носы в платки и под предлогом, что на кладбище дурно пахнет, спешно покидали траурное торжество. Она в состоянии сделать все идеально, и на ее похоронах никто не умрет и ни один вздох не помешает запланированному траурному бдению.
Аврора лично спустилась в склеп, осмотрела каменное ложе для ее пасынка, и вышла оттуда с ужасной головной болью: нет уж, пусть в обитель своих покойных предков Конрад спускается сам, а она слишком остро реагирует на подобные места. В конце концов ей еще предстоит написать несколько сотен писем-приглашений. А на досуге, когда все волнения утихнут, подумать над тем, кому могла быть выгодна смерть Виктора. Вернеру? Учитывая его странности, в списке Авроры он стоял первым подозреваемым. И вообще…
Молодая леди Эстеллар улыбнулась своим мыслям, а потом, вспомнив, что за нею наблюдают несколько десятков глаз, снова спрятала мысли за скорбной маской.

А тем временем, солнце успело приблизиться к горизонту и, помедлив немного, опуститься за него. Улицы Таркора погрузились во мрак, а в домах зажглись огни. Медленно наступал новый день.

Впрочем, новых сплетен он не принес. Все также судачили об артефактах на складах Леоронов. Также обсуждали таинственную гибель Виктора Эстеллара. Причем наравне с разговорами о том, что бедного юношу тоже отравили, как и покойного короля, ходили разговоры и о том, что его унесла болезнь, стремительно распространявшаяся по городу. Похороны юноши были назначены на вечер этого дня. И хотя саму церемонию предполагалось провести скромно и быстро, ожидалось, что аристократы зайдут к Эстелларам выразить саболезнования - или хотя бы пришлют письма.

Королевский дворец
Зура

Лучи утреннего солнца настойчиво пробирались сквозь ветви деревьев и наконец достигли покоев жрицы, заставив ее открыть глаза и уставиться на не зашторенные окна. Задернуть шторы она забыла, и теперь расплачивалась за вечернюю опрометчивость ранним пробуждением. Впрочем, навряд ли она нежилась бы в постели в ином случае - слишком сказывалось волнение.
Накануне вечером Зура была вызвана для разговора с королевой, и все, что ей оставалось - наскоро черкнуть магу пару извинительных строк с предложением перенести встречу. Хорошо, что Тэа с пониманием отнеслась к ее просьбе отправить дворцового слугу в качестве посыльного. Похоже, К`яр не обманул ее, и королева действительно была в курсе их общения. Что ж, тем лучше.
Итак, визит был перенесен на сегодня, и глупо было бы скрывать, насколько важен он был для Зуры. Все изменила вчерашняя беседа с северянином - еще сутки назад ее ничто не держало в Таркоре, кроме неясного зова богини да призрачного шепота. Теперь же у нее стали появляться союзники и среди людей. Союзники? Зура не знала, как назвать иначе ощущение от происходящего между ней и К`яром. Ощущение общности. И взаимного интереса. По крайней мере, самой себе можно в этом признаться.
Поднявшись с постели, жрица подошла к зеркалу. Еще вчера, уйдя к себе после разговора с К`яром, Зура выбрала платье для вечерней встречи. Впервые за время пребывания в городе у нее появилась необходимость всерьез озаботиться нарядом, тут-то и обнаружилось, что и без того небогатый гардероб Зуры (у нее просто не возникало потребности в обилии роскошных одежд) вследствие переезда ужался до необходимого минимума. И впервые за долгое время жрица поймала себя на мысли, что неплохо бы пригласить портниху да обзавестись парой новых туалетов... Сейчас же доводилось довольствоваться тем, что есть. Впрочем, свободное платье, открывающее плечи и волнами спадающее на грудь, не стесняющее движений и лишь подчеркивающее их плавность, при этом не скрывающее достоинств фигуры, вполне ее устроило. Это платье девушка еще ни разу не надевала в пределах Таркора - просто не было повода. И почему-то подумалось, что молодой Ровердан является достойным поводом, а еще что он наверняка оценит ее старания.
Девушка тряхнула головой, отгоняя лишние мысли - и поймала себя на том, что распущенные после сна волосы выгодно сочетаются с открытыми плечами выбранного платья. Надо будет не убирать их в прическу на вечер. Так что ее раздумья снова вернулись к предстоящей встрече. Впрочем...о чем ей еще размышлять? Королева хотела узнать что-то о смерти Виктора - но что о ней могла знать прибывшая буквально на днях во дворец жрица? Королева рассказала о таинственной и страшной болезни - но что могла сделать с ней Зура? Как и любой жрец, она обладала даром целительства, но никак не могла справиться с таинственной эпидемией или так просто установить ее источник. Зато К`яр хотел от нее вполне конкретных действий, и она могла оказать ему помощь.
А еще он был внимателен и галантен, и, в конце концов, Зура не была связана ничем, кроме воли Сигхайи. Это же давало ей определенную свободу - не случится ничего, что противоречило бы воле богини.
А значит, пока аристократы плетут интриги, строят козни и разгадывают тайны, она может спокойно выбирать платье, прикалывать к нему белое перо и готовиться ко встрече с Сигхайей...и К`яром.

Поместье семьи Леоронов

Изабель Леорон

Утро казалось поначалу хмурым и неприветливым, но вскоре стали пробиваться лучи солнца. Воздух все еще был холодным и промозглым, погода больше напоминала осень, чем весну. Трава была покрыта паутинкой холодной росы, разбросанной сверкающими бусинами. Несмотря на все тревоги и трагические события последних дней, Изабель получала удовольствие от утренней прогулки по саду в поместье. Она проснулась на удивление рано, и тут же поспешила одеться, так ей хотелось выйти на свежий воздух из помещения. Сонная Лея, не привыкшая к тому, что госпожа рано встает, помогла с домашним платьем. Волосы Изабель оставила распущенными, и они мягкими волнами спускались по спине. Девушка медленно прогуливалась, занятая своими мыслями. Прошлым вечером она начала несколько писем, которые стоило перечитать и отправить как можно скорее.
Потом ее мысли перенеслись на Гаэтано, и Изабель не смогла сдержать улыбку. Вчера, когда Лея уже заканчивала расчесывать ее волосы, он тихо вошел в ее покои и приказал оставить их наедине. Он был молчалив и мрачен, впрочем, как могло быть иначе? Изабель надеялась, что ей удалось отвлечь его от тревог, да и она сама спокойнее спала рядом с мужем. Правда, на утро рядом его не было. Изабель остановилась и вгляделась в утреннее небо, расчерченное светлыми красками. Она не знала, сколько так простояла, пока не почувствовала, что подрагивает от холода.
- Леди Леорон, доброго утра Вам! Не желаете ли позавтракать? - с крыльца ее окликнул управляющий поместьем, Кристофер. Он был мужчиной средних лет, с яркими голубыми глазами, в которых можно было заметить искорки смеха и жизни. Казалось, на его губах всегда играла полуулыбка. Кристофер прихрамывал на левую ногу и иногда ходил с изящной тростью, но сейчас он стоял без нее, слегка опираясь о перила.
- Да, с удовольствием, - Изабель улыбнулась и поспешила в тепло дома.
- Что же Вы совсем себя не жалеете? Так и простудиться недолго, - негромко проворчал управляющий. Девушка проигнорировала его замечание. Ей хотелось свежести и совершенно не хотелось находиться в доме, но выезжать лишний раз за пределы поместья сейчас было небезопасным.
- Кристофер, попросите подать завтрак в библиотеку, мне бы хотелось закончить несколько писем. Да, и проследите, чтобы дети зашли ко мне, как только позавтракают.
- Будет исполнено, госпожа, - Кристофер неловко поклонился и почти тут же исчез, будто тень. Девушка не спеша шла по еще тихому дому, наслаждаясь тишиной, покоем и одиночеством. В широкие окна в коридорах квадратами падал солнечный свет, расчертив пол, как шахматную доску. Библиотека находилась на втором этаже и представляла из себя огромную залу со множеством полок и книжных шкафов, а так же двумя рабочими столами в противоположных концах. Изабель подошла к своему любимому столу, который стоял впритык к огромному окну, и склонилась над письмами. Одно - Эстелларам с искренними соболезнованиями, по крайней мере, Изабель постаралась написать от всей души, чтобы слова не звучали простой формальностью. Другое письмо - для Беатрис Каванар, в котором девушка спрашивала разрешения нанести визит и заодно приглашала к себе, если визит невозможен. Она соскучилась по подруге, по их разговорам об искусстве и о последних новостях.
Два других письма были для К'яра Ревердана и Арминии Денрив, оба содержали просьбу о визите. С К'яром Изабель нужно было поговорить по делу, а Арминию она хотела навестить, чтобы узнать о ней побольше. Она могла себе представить, как неуютно девушка чувствовала себя после провинции в городе среди множества незнакомых людей.
Когда Изабель заканчивала письма, служанка принесла завтрак, легкий и в то же время сытный. И, главное, с чашкой черного крепкого чая. Нет ничего лучше, как наблюдать за медленным течением жизни за окном, попивая вкусный чай. Девушка передала письма для скорейшей отправки и забралась с книгой на один из широких подоконников, на котором было множество подушек. Пока она ждала ответов, пробуждения детей и новостей города, можно было окунуться в другой мир.

Поместье Эстелларов
Вернер Эстеллар

Прошлым вечером Вернер долго размышлял обо всем случившемся, а когда его мысли зашли в тупик, - погрузился в работу, запершись в лаборатории. Только здесь он мог откинуть все, что тяготило его, и полностью отдаться магическим изысканиям.
Ночь прошла на удивление спокойно. Проснулся юноша рано: бледный рассвет только протянул дрожащие пальцы в занавешенные окна. Всего один удар сердца потребовался Вернеру, чтобы вспомнить, какую чудовищную потерю пережила его семья совсем недавно. Душу все еще раздирало горе, но теперь не хотелось устраивать погром или выть от безнадежности. В сердце Вернера зародилось неуловимое чувство, которому пока не было названия. Оно впитывало в себя страдания и толкало на действия. Вернер так и не решил, каким должен быть его следующий шаг, но он точно знал, что не собирается сидеть без дела.
День обещал быть тяжелым: на этот вечер были назначены похороны, кроме того, их с отцом ожидала аудиенция у королевы.
Завтракал Вернер у себя во флигеле. На подносе вместе с вездесущей кашей, яблоками и травяным отваром оказался конверт, в котором каллиграфическим почерком Грейгора значилось: "Доминик Каванар, лорд Шестого Дома, глава семьи Каванар, господин Шиповника, владыка долины Нэл и Элетара".
Прихлебывая горячий отвар, Вернер раздумывал, что написать этому человеку. Этот господин Шиповника был дворянином, причем, главой одного из самых влиятельных семейств Шестого дома, имя было на слуху, но Вернер не мог вспомнить, в связи с чем.
- Каванар, Каванар... - повторил он шепотом и еле подавил удивленный возглас.
Ну конечно! И как он мог сразу не понять, ведь именно это имя, произнесенное вслух или про себя, уже долгое время заставляло его сердце биться быстрее. Беатрис Каванар. Юноша засмотрелся на завитушку грейгоровской "К", на длинный гордый хвост у "р" и невольно задумался, а как пишет свое имя она. Наверняка у нее чудесный милый почерк со множеством прелестных вензельков и рюшечек.
И все-таки, что написать лорду Доминику? Интересно, кто он ей, отец, дядя, брат? Вернер помнил, что рядом с Беатрис на кладбище был мужчина, но его внешность полностью истерлась из памяти. Наверно, стоит написать что-то нейтральное, но лаконичное. Вернера, конечно же, учили искусству переписки, но до сих пор писать что-то серьезнее записок слугам или списка покупок ему не доводилось.
Отдельного кабинета во флигеле не было, поэтому Вернер дождался, когда уберут стол после завтрака и принесут письменный набор. Он немного нервничал, приступая к письму, поэтому ограничился стандартной вежливой формой и постарался как можно яснее выразить свое желание: встретиться с господином Шиповника завтра в любое удобное тому время, дабы послушать его профессиональное заключение о смерти Виктора. О Беатрис юноша старался не думать.

Не успел Вернер отослать слугу с запечатанным письмом лорду Каванару, как тот вернулся с сообщением: к младшему Эстеллару прибыл посетитель. Узнав, что это не кто иной, как старик Лоданар, Вернер не стал ждать, когда того проводят во флигель, а накинул плащ и вышел навстречу сам.
Лоданар Ренетт, владелец одной из старейших магических лавок в Таркоре, был знаком Вернеру еще со времен ученичества. Именно к нему привел наставник маленького Вернера за его первыми учебными книгами и магическим оборудованием. Именно Лоданар первым разглядел особенность дара Вернера: способность очень точных манипуляций со слабыми магическими потоками, бесполезную для большей части магических дисциплин, но столь необходимую зачаровывателям. Старик Лоданар и сам был зачаровывателем, не таким способным, как Вернер, но гораздо более опытным. Их отношения были теплыми, и, если бы Вернеру пришлось характеризовать их, он бы, подумав, назвал Ренетта старшим товарищем или даже другом.
Они встретились на полпути, у топорщивших голые ветки зарослей ирги. В своем простом, но превосходно сидящем платье Ренетт мог бы поспорить благородством облика с самим Грейгором, управляющим поместьем. Владелец магической лавки был как всегда подтянут и бодр. Они с Вернером раскланялись, перебросились парой дежурных фраз и пошли по каштановой аллее в молчании. Все было ясно без слов: и скорбь Вернера, и сочувствие Лоданара. Вернер был благодарен старику за эту молчаливую поддержку.
Уже в гостиной флигеля, когда Вернер распорядился подать вина для Ренетта и травяной отвар для себя, старик промолвил:
- Искорка в последние дни все грустит. Забирается на верхние полки и спит там между книг.
Искоркой звали старую трехцветную кошку, которая жила в магической лавке. Она единственная скрашивала одиночество старика в последние годы.
Вернер улыбнулся:
- По такой погоде я на ее месте поступил бы точно также. Во время похорон Его Величества я так замерз, что готов был...
Юноша осекся.
Лоданар заметил эту неловкость и, торопясь, заговорил:
- Собственно, я тут по поводу того одолжения, ну, ты помнишь. Как я понимаю, все уже готово?
Вернер кивнул. С неделю назад старик попросил его об услуге: зачаровать амулет, который будет увеличивать провидческие способности. Это был заказ, который оказался самому Ренетту не по зубам. Вернер до этого не занимался именно этой гранью искусства зачаровывания: его увлечением были сложные, но чаще всего бесполезные безделушки; а изготовление защитных амулетов казалось чем-то слишком простым и скучным. Но в этот раз просьба исходила от Лоданара, который до этого никогда и ни о чем не просил. Юноша понимал, чего стоило старику сначала признать, что задача для него слишком сложна, а затем попросить Вернера об одолжении. Поэтому младший Эстеллар с охотой взялся за работу, тем более, задача была для него новой, а, значит, интересной. Деньги его не интересовали.
Тщательно проштудировав присланные Лоданаром книги и свои конспекты, Вернер взялся за дело. Закончил работу он за день до похорон короля, но до сих пор у него не было возможности передать заказ Ренетту.
Вернер поднялся из кресла:
- Все в лаборатории. Пойдем туда?
Лоданар помотал головой и подлил себе вина:
- Нет уж, мой мальчик, чего я там не видел. Я лучше посижу и посмакую этот прекрасный напиток.
Вернер пожал плечами и вышел за амулетом.
Когда он вернулся, старик все еще цедил свой бокал. Вернер забрался обратно в кресло и положил на стол перед хозяином магической лавки готовый заказ: небольшой кулон из молочного кварца в виде гладкого октаэдра в оплетке из тонких серебряных цепочек. Это была стандартная заготовка для амулетов: октаэдр лучше всего подходил для амулетов, усиливающих способности; молочно-белый кварц ценился зачаровывателями за чистый магический "звук", а серебряные цепи служили проводниками сил амулета.
- Я не додумался его упаковать, надо кликнуть слугу, - спохватился Вернер.
- Все в порядке, - остановил его старик, - я захватил, что надо. Надеюсь, все прошло гладко?
С этими словами Лоданар извлек из за пазухи небольшую изящную коробочку. Наблюдая, как амулет исчезает в ней, Вернер заговорил:
- Ну как сказать. Это - пятый вариант. Хорошо, что я взял достаточное количество заготовок. Первый был пробным, со вторым не повезло, а вот третий и четвертый... я уверен, что сделал все правильно, но магия словно, - юноша замялся, пытаясь подобрать слова, - словно стала своенравнее. Мне стало труднее управлять магическими потоками. В то же время сила потоков, которыми я могу нормально манипулировать, увеличилась. Поэтому третий и четвертый варианты просто не выдержали процесса.
- Ну а этот вариант? Ты уверен в нем? - старик убрал коробочку за пазуху.
- Я не могу его испытать лично, Вы сами знаете мои провидческие способности, вернее, их отсутствие, - Вернер усмехнулся, - но я сделал все точно по инструкциям, и все тесты показывают его работоспособность.
- Что ж, - Лоданар вновь наполнил свой бокал, - будем рассчитывать, что леди Каванар останется довольна.
Вернер подскочил:
- Ка... Каванар?! В смысле, леди Беатрис Каванар? Это для нее этот амулет?
- Да, а это важно? - изумился Лоданар. - Уж не знаю, для нее ли самой или она приподнесет этот амулет в качестве подарка, это уже не наша забота.
- Ох, нет, нет, я должен все переделать, этот амулет для нее решительно не подходит, - забормотал Вернер и зашагал по комнате.
- Вернер, с тобой все в порядке? - сдвинул брови старик, но почти сразу улыбнулся. - И уши ну прямо пунцовые!
- Ах, право же! - юноша остановился и почувствовал, как вслед за ушами начали гореть и щеки. - Этот амулет не для нее. Я сделаю лучше. В сто раз лучше. В тысячу.
- В миллион, - подсказал Лоданар.
- В миллион, - охотно согласился Вернер.
Ренетт захохотал и отхлебнул из бокала:
- Мальчик мой, я не сомневаюсь в тебе. Но сам понимаешь: заказ есть заказ. Ты его выполнил. Она его получит. На этом все.
- Но...
- Никаких "но", Вернер. Лучшее - враг хорошего. Я уверен в твоем мастерстве, а, значит, уверен в качестве этого амулета. А ты сомневаешься?
- Нет, но...
- Ты всегда можешь сделать что-то специально для нее, если тебе кажется, что в этот кулон ты вложил недостаточно чувств.
При слове "чувств" щеки Вернера вспыхнули с новой силой. Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но, спустя мгновение, просто помотал головой и грустно улыбнулся.

Они еще немного посидели, а затем Вернер проводил старика через парк к главным воротам. На прощание Лоданар крепко обнял младшего Эстеллара и бодро зашагал по улице. Вернер какое-то время смотрел на его горделиво выпрямленную спину, а потом вздохнул и направился к главному дому.
Близилось время обеда.